– Настолько дорогая?
– А ты как думаешь, я полтора года копил на неё.
– И ты оставил её у русички?! – Вика даже перестала жевать.
– У Яны. – Ваня кивнул и тут же добавил: – Сергеевны.
– И не страшно тебе за такое ценное имущество?
Ваня улыбнулся в тарелку и покачал головой.
– Здо́рово, – пробормотала Вика, откусывая такой огромный кусок котлеты, что Ваня начал всерьёз опасался за её жизнь.
– Ребятки, поторопитесь, мы закрываемся через пять минут! – крикнула уборщица, вытиравшая соседние столики.
Быстро доев, Ваня подхватил их с Викой пустые тарелки и хотел отнести к стойке для грязной посуды, но уборщица жестом остановила его порыв:
– Оставьте, ребятишки, мы всё уберём.
Очередной раз поразившись тому, что в мире всё-таки существует вежливый персонал столовой, Ваня поставил тарелки, забросил на плечо рюкзак и, пробормотав искреннюю благодарность, вышел вместе с Викой в коридор.
– Я сбегаю за гитарой, встретимся в кабинете музыки, – сказал он и помчался в кабинет русского.
– Можно? – Ваня аккуратно приоткрыл дверь.
Яна сидела за столом и опять что-то проверяла. Оторвавшись от тетради, она махнула ему:
– Да, Ваня, заходи. Ты за гитарой?
Ваня кивнул.
– Забирай, она в целости и сохранности!
Яна с улыбкой кивнула на шкафы, где лежала гитара, потом склонила голову набок и потёрла висок. Ваня знал это жест.
– Устали?
Яна села ровнее:
– Да не то чтобы устала, просто голова что-то разболелась. Наверное, надо было сегодня поесть чего-нибудь ещё кроме кофе и вафель.
– Вы что, последний раз ели утром со мной?!
– Ага, – Яна кивнула с грустной улыбкой. – Я на переменах с ребятами болтала, тетради проверяла, кто-то что-то приносил исправленное, малыши стихи сдавали… В общем – куча дел, я и не заметила, как день прошёл, а сейчас столовка уже закрыта.
– А у вас тут больше нет ничего?
– Не-а. Ну разве что мел пожевать, – сказала она со смехом.
– Хорошо, что у вас не маркерная доска.
Яна хихикнула:
– Точно! С этим двадцать первым веком есть все шансы умереть с голоду.
Ваня сделал вид, что задумался.
– Наверное, можно было бы и маркеры погрызть, – протянул он. – Там вроде спирт внутри, усталость как рукой снимет.
Яна засмеялась, но тут же снова потёрла висок:
– Надо будет принести сюда что-нибудь из еды.
– Вагон круассанов с сыром?
– Ну нет! Их съедят тараканы, а я слишком люблю круассаны, чтобы делиться.
– Домовой для вас поохраняет, – мягко сказал Ваня.
– А потом опять разбалуется и свернёт проектор!
С напускным возмущением Яна ткнула пальцем в потолок. Ваня лукаво посмотрел на неё:
– Ничего. Я поправлю.
Яна опустила глаза и улыбнулась одним уголком губ. Очень мило улыбнулась.
Ваня отвел взгляд и наконец вспомнил, за чем пришёл. Снял со шкафа гитару, закинул на плечо и обернулся:
– Вы ещё долго здесь будете?
– У меня куча тетрадей на проверку. Думаю, что часа два просижу точно. А что?
– Я подумал, что было бы удобно оставить гитару здесь до следующей репетиции, если вы не против.
– А дома ты играть не будешь?
Ваня покачал головой. Яна понимающе кивнула:
– Да, точно, нельзя отвлекаться. Если я ещё буду здесь, оставляй, конечно.
– Спасибо. Тогда не прощаюсь. – Ваня улыбнулся и вышел из кабинета. У него появилась идея.
Он понёсся на первый этаж по боковой лестнице, надеясь не встретить Певцова. К счастью, не встретил ни его, ни кого-либо другого и выбежал из школы прямо как был – с гитарой и без куртки.
Через десять минут он снова постучал в дверь Яниного кабинета, пытаясь успокоить сердцебиение, но ему никто не ответил. Ваня дёрнул ручку. Дверь открылась, но Яны в кабинете не оказалось. Она явно вышла ненадолго, потому что оставила компьютер включённым, а недопроверенную тетрадь – открытой. Ваня, не веря своей удаче, отошёл от её стола и быстро покинул кабинет, тихо затворив за собой дверь.
