«Ректор».
В этот миг, глядя на табличку, я немного струхнула, признаюсь честно. Одно дело — видеть эту женщину во сне, а совсем другое — говорить с ней.
Так, Шайна, соберись. В конце концов, не съест же она тебя?
Собственно приёмная была небольшой комнаткой, посреди которой стоял стол, слева и справа от него возвышались шкафы с папками. Яркое солнце светило в окно, но секретарь сидела к нему спиной и не замечала этого. Я же, открыв входную дверь и шагнув внутрь, на несколько секунд почти ослепла.
— Вы к кому?
Прекрасный вопрос. Особенно если учесть довольно-таки однозначную табличку на двери.
Проморгавшись, я обнаружила, что за столом сидит женщина, относящаяся к категории «бой-баба», как их называет матушка Роза. Большая и широкая, с выпирающей над поверхностью стола грудью, пучком тёмных волос на затылке и тяжёлыми очками на внушительном носу, секретарь производила неприятное впечатление. Как… грозный цепной пёс.
— К ректору, — всё-таки ответила я очевидное.
Женщина недовольно поджала губы.
— По какому вопросу?
— По личному.
— По личным вопросам давайте-ка с завтрашнего дня, уважаемая. Не подождёт до завтра ваш личный вопрос?
Вот уж действительно — цепной пёс…
— Что случилось, Адель? — раздался вдруг знакомый голос, дверь справа от меня открылась, и в приёмную вышла ректор.
Адель? Эту женщину зовут Адель? Какое милое и нежное имя, оно ей совершенно не подходит.
— Да ничего, профессор. Вот, по личному вопросу студентка к вам…
Ректор обратила внимание на меня, и под взглядом её сияющих и синих, как небо, глаз, мне стало неловко и захотелось куда-нибудь убежать.
Интересно, она меня узнает? Нет, вряд ли.
— По личному? — Мягкая улыбка коснулась губ. — Хорошо, пойдём. — Ректор развернулась и скрылась в своём кабинете, поманив меня рукой. Я шагнула следом.
Здесь было уютно. Стена напротив — из двухъярусных книжных шкафов, с лестницей и балкончиком, слева два больших окна, несколько кресел, диван и журнальный столик с забытой на нём чашкой. Напротив двери — письменный стол с ящиками, настольной магической лампой, кучей книг и различных бумаг. А справа — ещё одна дверь и большое зеркало с серебряной рамой и мутной поверхностью.
Профессор Аррано, к моему удивлению, подвела меня не к столу, а к креслам и журнальному столику, села в одно из них и жестом указала мне на другое.
— Хочешь чаю?
Я покачала головой. Чаем я, пожалуй, подавлюсь…
— Нет, спасибо.
— Что ж, — ректор откинулась в кресле и ободряюще улыбнулась мне. — Тогда я тебя слушаю. Что за личный вопрос?
О Дарида, я в этот момент понимала Триш. Эта женщина… я никогда не видела никого прекраснее. На месте малышки Триш я бы тоже пошла с ней хоть на край света.
Интересно, где сейчас Триш?
Нет, я не столь глупа, чтобы об этом спрашивать…
«Никому нельзя верить», — так говорила мама.
— Я бы хотела попросить вас поменять мне личного куратора, профессор.
Ну вот, сказала. Можно выдохнуть… Только бы поменяла!
Профессор приподняла брови, а затем вытянула руку куда-то в сторону и громко сказала:
— Личное дело!
Ей на ладонь шлёпнулась тоненькая папочка. Ректор положила её себе на колени, развязала и раскрыла.
— Так. Факультет целительства, первый курс, Шайна Тарс. Шайна?..
Она вдруг словно охрипла. Вздрогнула и подняла на меня странно расширившиеся глаза, искорки в которых неожиданно начали кружиться быстрее.
Я не очень поняла суть вопроса, но всё-таки ответила:
