Она восторженно пискнула. Я закатила глаза.
— И чего тут такого? — пожала плечами Дин. — Ну, наследник. Такой же парень, как и все остальные. Ничего в нем нет особенного… наверняка.
Прозвучало это всё так, словно она была с ним знакома. Но заметила это, кажется, одна я. Ну и Мирра, покосившаяся на Дин с некоторой укоризной во взгляде.
— Кроме того, ведь уже известно, что с нами учится Данита, его сестра, — продолжала между тем Рональдин, и кивнула на кого-то позади меня. — Вон она сидит. Какая разница? Что Дамир, что Данита — просто люди.
— Просто люди, — фыркнула вторая девица с боевого. — Он же наследник! Будущий император! Может, он сейчас среди нас… и влюбится в кого-нибудь… — Голос её наполнился розовой патокой. Дин улыбнулась, я фыркнула, а Мирра опустила глаза в кружку с чаем.
О чём мы ещё говорили с этими наивными мечтательницами, я забыла. Да и мысли о наследнике в общем-то недолго меня занимали, хоть Мирра и интересовалась чуть позже, уже в нашей комнате, что мы с Дин об этом думаем.
— Я ничего не думаю, — буркнула я тогда. — Я вообще учиться собираюсь, а не наследника выслеживать.
— Присоединяюсь к Шайне, — засмеялась Рональдин. — Не нашего это ума дело.
В тот момент Дин расшнуровывала платье, а расшнуровав, спустила его сначала до пояса, а потом и вовсе сбросила на пол, оставшись в одной нижней рубашке. Вскоре она стянула и её, представ перед нами полностью обнажённой.
Ну, мне-то ничего — я в своей жизни голых девиц перевидала много, да и мужчин в неглиже видела — и во сне, и наяву. Смутить голой грудью (и не только!) человека, прожившего десять лет в борделе, нелегко.
А вот Мирру оказалось легко. Она покраснела вся, с ног до головы. Даже уши, даже белки глаз — и те порозовели. Странно.
И Дин это заметила.
— Ой, — сказала она. — Прости, я… не подумала. Я же оборотень, а у нас обнажённое тело не вызывает такой реакции, как у вас, людей. Извини. Мне переодеваться в ванной?
И пока Мирра, вымученно улыбаясь и уверяя, что ничего страшного, она просто от неожиданности, я рассматривала Рональдин, которая и не подумала прикрыться во время этого диалога.
Да… у матушки Розы она стала бы звездой. Грудь у неё была большая, двумя аккуратными такими шариками, увенчанными небольшими, словно нетронутыми сосками. Как две розовые ягодки. И кожа… на руках, ногах и животе — белая, молочная, гладкая. А внизу живота — треугольник золотых, как и на голове, волос. Рональдин была пухленькой, но её это нисколько не портило, даже наоборот.
Заметив мой взгляд, она улыбнулась, подмигнула и спросила, уже натягивая на своё великолепное тело ночнушку:
— Ну и сколько бы за меня дали в заведении матушки Розы?
— Не меньше пяти альтерров за ночь, — ответила я честно. — А если девственница — десять.
Наверное, если бы этот вопрос задала не Дин, я бы обиделась. Но в её устах он звучал совсем не обидно — просто как шутка.
— Значит, десять, — засмеялась она, опять подмигнула — и метнулась в ванную.
И как только за ней захлопнулась дверь, Мирра протянула:
— Точно… Тарс… А я всё думала, где слышала эту фамилию…
— Ну да, я приёмная дочь матушки Розы, владелицы борделя. Ты что-то имеешь против?
Наверное, это прозвучало с некоторой долей угрозы, потому что рыжая совершенно искренне удивилась и начала заверять меня, что ей абсолютно всё равно. А потом спросила:
— Слушай, Шайна… а за меня сколько бы дали? Ну, за ночь?
