Начали с простого. По команде делали шаг вперед, мечом совершали выпад вперед, еще шаг и еще выпад. Скучно! Потом разделились на две равные группы. Одни наступали, другие оборонялись. Нет, все-таки греческие щиты – маломерки! У Дария, как знал из истории Алексей, много лучников, впрочем, как и в других армиях. При массивном обстреле первая шеренга римской и византийской армии стояли, уперев щиты в землю, а воины следующих рядов поднимали щиты над собой. Этот прием назывался «черепаха». Щиты спереди и сверху отлично защищали от стрел. Были иной раз поражения – в руку или ноги (между щитами были небольшие щели). Но в греческой армии боевого порядка «черепаха» не знали, да и как укрыться за небольшим по диаметру щитом?
Занятия проходили каждый день, понемногу усложняясь. Наступление с копьями, оборона при наступлении кавалерии. Алексей, имевший боевой опыт в разные времена и в разных армиях, отчетливо видел недостатки и промахи как в вооружении, так и в построении тактики боя. Но молчал. Кому нужно его мнение, если он наемник и еще ничем не проявил себя в бою?
Умников в армии не любили. Покажи себя, прояви отвагу, убей врага, а лучше нескольких, выручи товарищей, тогда будешь пользоваться уважением и к твоим словам или советам прислушаются со всей серьезностью.
Стучал мечом по щиту, колол мечом воображаемого противника, делая выпады копьем, – и все стиснув зубы. Из-под щитов были видны нижние половины туловищ, у кого-то – поножи одеты, большинство их не имеет. Почему-то греки наивно надеются, что противник не будет бить по ногам. Это в классической борьбе ноги – табу. А в бою любой удар по противнику хорош, если выведет его из строя, тем более что ближайший враг – это персы, а у них могут быть другие принципы.
Пока тренировались, оттачивали выучку, лохаг набрал недостающих наемников. При всех недостатках лоха были положительные моменты. Каждая шеренга, строящаяся в фалангу, имела свое, строго определенное место. А каждый гоплит знал своих соседей справа и слева, впереди и сзади.
Еще неделя подготовки – и вот в один из дней появился стратег Фотис.
– Даю время на сборы, завтрак. В полдень выступаем. Кто не успеет, пусть пеняет на себя. Построение здесь, в колонну по четыре. Рабы идут сзади, несут пожитки.
Лагерь наемников напоминал растревоженный улей. Воины и рабы сновали во всех направлениях. Много ли у воина скарба? Туника, повязка на чресла. У кого медный кубок для вина, у кого деревянная расческа. Все остальное – оружие и доспехи. И вот уже строится лох. Со стороны посмотришь – грозная сила. Но не обкатан боями, не сплочен в боевое братство совместно пролитой кровью, своей и чужой, не испытан трудностями и лишениями. Кто из воинов опытен и умен, понимает это.
Вышли из Фив под звуки барабана и гнусавое пение флейты. О строевой подготовке в эти века не слыхивали. Лох, поднимая пыль сандалиями, шагал по утоптанной грунтовой дороге.
Встречные, услышав тяжелый шаг воинства и завидев блеск щитов и шлемов, уступали дорогу, сходили на обочину. Через каждую пару часов, хотя время было приблизительное, делали короткий привал. В лагере время определяли по солнечным часам или – что пока было реже – по водяным, прозываемым клепсидрой. Многие воины на первом же привале отдали щиты рабам. Всё же по своей территории идут, можно не опасаться нападения противника. На чужой земле такая беспечность могла закончиться печально.
