Тогда мне едва исполнилось четырнадцать, а я уже решила, что на улице мне будет житься лучше, чем в детдоме. За год без крыши над головой я сто раз пожалела, что сбежала, и тысячу раз поблагодарила удачу за то, что она оберегала меня от плохих людей и подбрасывала средства к выживанию. На самом деле я тогда еще не знала, почему не заболевала от переохлаждения и не теряла сознание от голода. О том, что в одну ночь дар выбрал именно меня, рассказал мне позже Лёня. Если бы не абсолютное здоровье, данное даром, я б умерла где-то под забором и не сделала того, о чем буду жалеть всю жизнь.
Как впервые проявил себя мой дар — не знает никто, кроме меня. И за это его первое проявление я расплачиваюсь ложью и ледяной глыбой на сердце.
В цветочном киоске я выбрала две самые красивые алые розы. Жаль, я не знаю, какие она любила цветы.
Вернувшись в такси, которое ждало меня у тротуара, я попросила водителя ехать на кладбище. Теперь уже с цветами на коленях слезы невозможно было сдержать. Я вновь и вновь корила себя за совершенный поступок. Если бы я могла вернуть время назад… Почему столь могущественный дар, как у меня, не дает возможности изменять прошлое?.. Хотя дай мне еще и такую способность, я бы еще больше ошибок сделала. Многие делают ошибки, едва получив дар, но моя история побила бы все рекорды, узнай о ней кто-либо…
Когда к кладбищу оставалось минут пять езды, я вытерла влажными салфетками черные потеки под глазами, глядя на себя в карманное зеркальце. Белки глаз покраснели, кожа опухла… Подруги на курсах будут расспрашивать, что у меня случилось. По дороге обратно придется придумать очередную ложь.
Попросив водителя такси постоять полчаса у ворот кладбища, я вышла на улицу. Дорогу к ее могиле я помнила хорошо и дошла бы к ней быстро, но я постоянно оборачивалась по пути, боясь, что меня узнает кто-то. Никому не нужно знать о том, что я забыла на кладбище.
Вот и она. Гранитный памятник с лицом милой девушки был виден издалека. Потому что она своей красотой освещала серое пространство вокруг. Я часто видела, как прохожие останавливались и заглядывались на ее портрет. Наверно, они задумывались о том, как жестока смерть, потому что забирает совсем молодых и таких красивых.
Я подошла ближе и положила розы на сверкающую поверхность гранита, укрывающего могилу. Кто-то уже был здесь сегодня: лежат чуть подвявшие маргаритки и памятник протерт до блеска. Возможно, это сделала ее подруга, так как родных у нее не было.
Взглянув на застывшую навечно добрую улыбку девушки, я снова расплакалась. Перед глазами предстало выражение ее лица при жизни — оно было лишено всякой надежды.
— Злата, прости меня, — пробормотала я еле слышно. — Я постараюсь сделать все возможное, чтобы у твоей дочурки снова появилась семья.
Слезы нещадно душили, лились потоками по щекам. Но эти слезы никогда не приносили облегчения.
— Кто она? — послышался сзади до боли знакомый голос. Я вмиг похолодела с головы до пят. Хоть бы мне послышалось!
Обернувшись, я увидела хмурое лицо Мартина.
— Ты следил за мной?!
Мое возмущение пролетело мимо его ушей. Меня бил холодный озноб, несмотря на то что на улице было тепло.
— Что же в ней такого секретного, что ты даже от лучших друзей скрыла свою поездку… — задумчиво проговорил Мартин. — Для твоей матери слишком молода, да и фамилия у нее другая. Точно не твоя родственница, ты ведь из детдома. Неужто подруга… Как она умерла?
