>Инэс (почти мягко). Почему вы заставляли ее страдать?
>Гарсэн. Потому что это было просто. Достаточно было слова, чтобы у нее испортилось настроение – она была очень чувствительной. Но ни одного упрека. Я большой задира. Я ждал, все время ждал. Но нет, ни слез, ни упреков. Я вытащил ее из ручья, понимаете? Она проводит рукой по пиджаку, не смотря на него. Ее пальцы вслепую ищут дыры. Чего ты ждешь? На что надеешься? Говорю тебе, что ни о чем не жалею. Вот что: она слишком мною восхищалась. Вам это, конечно, понятно?
>Инэс. Нет. Мною не восхищались.
>Гарсэн. Тем лучше. Лучше для вас. Все это должно вам казаться слишком отвлеченным. Расскажу вам забавную историю: я поселил у себя одну мулатку. Вот были ночки! Жена спала на первом этаже и, должно быть, нас слышала. Она вставала первая – а мы валялись все утро – и приносила нам завтрак в постель.
>Инэс. Мерзавец!
>Гарсэн. Да-да, мерзавец, но любимый. (Отстраненно.) Нет. Это Гомес, но он говорит не обо мне… Вы сказали «мерзавец». Черт, а что бы я иначе здесь делал? А вы?
>Инэс. Я-то была, что называется, проклятой женщиной. Уже тогда про́клятой, прошу заметить. Вот я и не особенно удивилась.
>Гарсэн. И это все?
>Инэс. Да нет, была еще та история с Флоранс. Но это история о мертвецах. О трех мертвецах. Сначала он, потом мы с ней. Там теперь никого не осталось, я спокойна – просто комната. Я ее иногда вижу. Пустая комната с закрытыми ставнями. А! Наконец-то они сняли печати. Сдается внаем… Ее сдают. На двери висит объявление. Это… забавно.
>Гарсэн. Трое? Вы сказали, трое?
>Инэс. Трое.
>Гарсэн. Мужчина и две женщины?
>Инэс. Да.
>Гарсэн. Вот как! (Пауза.) Он покончил с собой?
>Инэс. Он? Он на это был неспособен. К тому же не его вина, что он страдал. Нет, он попал под трамвай. Вот смех-то! Я жила с ними, это был мой двоюродный брат.
>Гарсэн. Флоранс была блондинкой?
>Инэс. Блондинкой? (Взгляд в сторону Эстель.) Знаете, я ни о чем не жалею, но мне не очень приятно рассказывать вам обо всем этом.
>Гарсэн. Дальше, дальше! Он вам надоел?
>Инэс. Да, постепенно. То одно, то другое… Например, он шумно пил – сопел в стакан. Чепуха всякая. Это был несчастный уязвимый малый. Почему вы смеетесь?
>Гарсэн. Потому что я неуязвим.
>Инэс. Посмотрим. Я ее околдовала: она стала видеть его моими глазами. И в конце концов осталась у меня на руках. Мы сняли комнату в другом конце города.
>Гарсэн. А потом?
>Инэс. Потом этот трамвай… Я ей все время твердила: ну вот, милочка, мы его и убили. (Молчание.) Я злая.
>Гарсэн. Да. Я тоже.
>Инэс. Нет-нет. Вы не злой. Это совсем другое.
>Гарсэн. Что именно?
>Инэс. Я вам потом скажу. Я вот злая: мне необходимо для жизни страдание других. Факел. Факел в сердце. Когда я одна, я угасаю. Шесть месяцев я горела в его сердце: я все там сожгла. Однажды ночью она встала и открыла газ, я об этом и не подозревала. Потом она опять легла рядом со мной. Вот и все.
>Гарсэн. Хм!
>Инэс. Что?
>Гарсэн. Ничего. Нечистое это дело.
>Инэс. Нечистое, ну и что?
>Гарсэн. Да, вы правы. (Эстель.) Твоя очередь. Что ты сделала?
>Эстель. Я же сказала, что ничего не знаю.
>Гарсэн. Ладно, мы тебе поможем. Кто этот тип с разбитым лицом?
>Эстель. Какой тип?
>Инэс. Ты сама знаешь. Тот, кого ты боялась здесь встретить, когда вошла.
>Эстель. Один знакомый.
>Инэс. Почему ты его боишься?
>Эстель. У вас нет никакого права устраивать мне допрос.
>Инэс. Он покончил с собой из-за тебя?
>Эстель. Нет, вы с ума сошли!
