После ужина я расположилась в гостиной, чтобы сделать домашнее задание. Мэй была в моей комнате, а я еще не была готова окунуться в неоново-розовую среду обитания Даниэль с афишами музыкального театра и подростковыми видеочатами.
Несмотря на то что Мэй просто отдыхала наверху, ее присутствие создавало в нашем доме ощущение чего-то неправильного.
БЛИП, БЛИП.
Это был Айзек, звонивший по видеосвязи. Я приняла вызов на своем ноутбуке и обрадовалась, увидев на экране его лицо.
– Сеньорита, – поприветствовал он меня.
– Сеньор.
– Хочешь увидеть, как я произношу свою дискуссионную речь?
– Хочешь увидеть, как я вздернусь?
– Отлично, ты проиграла. И, надеюсь, Виктория Лю проиграет тоже, – добавил он голосом злого гения.
– Вы с ней в одной команде – ты должен перестать надеяться, что она проиграет.
– Неужели? – спросил он, только наполовину шутя.
– А то как же, – проворчала я, пролистывая свой Инстаграм[25].
– Что тебя укусило за задницу?
– Фу на тебя! Ничего. – Я понизила голос. – Просто это был странный вечер.
Айзек наклонился к камере.
– Обычный вечер «я-подросток-и-жизнь-это-странно» или по-другому?
– Странный по-другому.
– Это как?
Я перешла на шепот.
– Значит так, когда я сегодня пришла домой…
Не успела я рассказать Айзеку о появлении таинственной Мэй, как услышала, что в прихожую вошел папа.
– Привет, пап! – окликнула я его, одновременно давая понять Айзеку, что я уже не одна.
– Привет, Джул-Джул, – крикнул отец в ответ, входя в гостиную и снимая галстук. Было видно, что он устал.
– Привет, старина, – пропел Айзек с монитора моего компьютера.
Отец наклонился, чтобы увидеть Айзека на экране.
– Как дела, Айзек?
– Не считая дебатов с моей заклятой врагиней Викторией Лю, которой я вытру пол, и попыток найти факультатив, чтобы включить его в университетское резюме вашей дочери, ничего особенного.
Уголки папиных глаз подернулись морщинками от улыбки.
– Что ж, продолжай в том же духе.
– Питер! – послышался из кухни напряженный мамин голос.
Мама влетела в гостиную, потом опомнилась.
– Прежде чем ты пойдешь наверх, мы можем поговорить минутку? – спросила она отца. Посмотрела на меня, потом добавила, обращаясь к нему. – На кухне?
– Конечно, – ответил он, направляясь к ней и целуя ее в губы.
– Бокальчик холодного? – предложила она, имея в виду пиво, которое, по всей вероятности, нальет отцу. Он последовал за ней на кухню, ответив:
– Да, пожалуйста.
Дверь за ними закрылась.
– С каких это пор твои родители устраивают тайные переговоры? – поинтересовался Айзек.
– Я тебе перезвоню, – отозвалась я, поспешно закрывая ноутбук, пока он не успел задать еще какие-нибудь вопросы.
Я на цыпочках прокралась к кухне и приготовилась подслушивать, стараясь не задеть распашную дверь.
Через дверь я услышала приглушенный разговор. Мама говорила чрезмерно спокойно – так, как всегда говорила, когда хотела, чтобы мы согласились на какую-нибудь новую терапию, которую она на нас испытывала. Я слышала лишь отрывки:
– Вчера вечером… работа… новости…
Неожиданно я услышала звон разбитого стекла.
Я предположила, что это отцовский матовый бокал с пивом. Мне стало интересно, кто из родителей его уронил. Затем послышался шорох и звук сметаемых осколков. Отец повысил голос, чтобы его можно было услышать за всем этим шуршанием и скрипом. Мои родители почти никогда не ссорились. Неужели папа действительно злится на маму? Это из-за Мэй?
