– Да, вы правы, – кивнул Джонс.
Он вышел от викария, все еще размышляя об этом деле, и по пути домой заглянул к доктору Мортмэйну.
– Кревистер? Да, у меня есть его адрес.
– Спасибо, – произнес Джонс, записав его в блокнот.
– Надеюсь, вы не собираетесь сбежать к другому док-тору, – улыбаясь, заметил Мортмэйн.
Джонс усмехнулся. Внезапно он вспомнил, что викарий говорил о враче.
– Я слышал, вас тут боятся, – сказал он, и в его голосе прозвучали язвительные нотки.
Мортмэйн громко рассмеялся:
– Но все-таки не так, как вас! Говорят, вчера у викария вы обрушили на деревенских депутатов демонские проклятия? Правда, что местные жители боятся смотреть вам в лицо?
– Их бегство стало для меня полной неожиданностью, – пожал плечами Джонс. – Разве это не у миссис Флюк репутация человека с дурным глазом?
– Да, если верить слухам.
– Одного дурного глаза на деревню достаточно.
– Вполне, – согласился Мортмэйн. – Кстати, что там за история с Миддлтоном, появившимся вдруг в Неот-Хаусе?
– А, вы уже слышали? Это правда?
– Похоже, что да. Кто-то говорил с Теббаттсом, который следит теперь за домом вместо прежнего сторожа, родственника Бердси. Теббаттс сообщил, что новый хозяин уже въехал. Я так и думал, что рано или поздно он здесь появится и поселится в поместье. В смысле – младший из близнецов.
– А разве не старший? Ладно, в любом случае спасибо за адрес Кревистера. Я хочу спросить его, от чего умер Хэнли Миддлтон.
– От перитонита, – ответил Мортмэйн. – Кревистер мне говорил. Сам он не считал, что операция чем-нибудь поможет, но все-таки ее сделали.
– И пациент умер в результате операции?
– Вряд ли операция могла что-либо изменить. Кревистер сказал, что он был уже не жилец. Да, я помню, мы это обсуждали, когда я приехал сюда. Между прочим, – уж простите за такое замечание, – это самый замшелый и упертый старый хрыч, какого только можно представить. Не слушайте его советов, чем бы вы ни заболели.
Джонс рассмеялся.
«– Карандаш, – попросила она и поднесла его поближе к глазам, чтобы убедиться, что кончик острый.
Потом, шагнув назад, огляделась по сторонам, проверяя, все в ли в порядке, и вдруг хлопнула себя по лбу.
– Черт, а промокательная бумага! – воскликнула она».
Энтони Бертрам. Мститель
После Винчестера дорога сложилась как нельзя более удачно, и уже в третьем часу Ганнибал Джонс благополучно добрался до библиотеки, успев отдохнуть и пообедать у своей тетушки.
Доктор Кревистер, выйдя на пенсию, жил в маленьком, уютном и довольно уединенном доме, который Джонс нашел без труда. Дочь Кревистера, женщина лет сорока пяти, вела хозяйство для него и для его брата, тоже врача. Она сразу узнала Джонса и по имени, и по внешнему виду: по имени, поскольку являлась поклонницей его творчества, и по виду, потому что видела его фото, приложенное к одному из газетных интервью.
После нескольких общих фраз Джонс объяснил цель своего визита. К счастью, память у дочери оказалась лучше, чем у ее отца.
– Ты, конечно, помнишь Миддлтонов из Саксон-Уолл? Я принесу твой журнал за этот год. Когда это было, мистер Джонс, девять лет назад?
– Девять или десять, – ответил он.
Быть знаменитостью порой полезно, подумал Джонс. Вряд ли какой-то другой любитель наводить справки мог рассчитывать на столь радушный прием и надеяться, что люди с вниманием отнесутся к его капризам. Несколько минут он просидел со стариком, обсуждая последний международный матч по крикету, пока дочь не вернулась с книгой.
