И я начала свой рассказ о сегодняшнем разговоре с Дарионом, снимая обувь и куртку. На журнальном столике меня уже ждала дымящаяся чашка с травяным чаем. Но в этот раз я опоздала. Действие защитного зелья, что дала мне Косс, дабы на встрече с Высшим я могла чувствовать себя спокойно, а не трястись от страха, уже стало сходить на нет. Руки мелко задрожали, голос сел, на лбу выступил холодный пот. Я тяжело опустилась в приготовленное для меня кресло, стоящее как раз напротив дивана и Косс, и укуталась в плед. Стуча зубами, пересказала все, упуская детали, которые, по моему мнению, к делу не относились. Не хотелось мне, чтобы девочки опять стали смотреть на меня волком и подтрунивать. Они только успокоились. А учитывая, как меня колотило, в глазах большинства я видела сочувствие. Ведь, в отличие от ведьм, врожденным иммунитетом к подавляющему биополю демонов я не обладала, и мне приходилось все время употреблять те или иные средства. Косс уверяла, что со временем я привыкну и не буду реагировать так остро. На что я очень надеялась.
Свой устный отчет я завершила сроками, назначенными демоном, и предложения тёмного фея. В холле образовалась тишина, нарушаемая только дыханием и моим конвульсивным дерганьем. Несмотря на то, что в чашке был почти кипяток, я опрокинула все содержимое себе в рот, обжигая нежную кожу внутри и больно глотая. Уж лучше так, чем продолжать стучать зубами, терпеть невыносимый холод, рождающийся где-то внутри моего тела, и головную боль, накатывающую спазмами. Я закрыла глаза и откинулась в кресле. Кто-то из заботливых подруг забрал чашку из моей руки. Сил поблагодарить у меня не имелось. Каких-то десять минут, и все пройдет. А пока я только и могла, что веками шевелить, и то с трудом.
— Нехорошо закончили в прошлый раз, — передразнила Косс, пронзая своими словами уже ставшую густой тишину. — Это ещё мягко...
Я приложила все усилия, чтобы глаза открыть. На лицах некоторых подруг отражалось разочарование тем, что в этот раз им не услышать пикантных подробностей, и подозрение, что я поведала не все. Другие же с любопытством наблюдали за нашей наставницей.
— Прям так и сказал? — переспросила Косс. — «Мы нехорошо закончили в прошлый раз»? — и, дождавшись моего подтверждающего кивка, выплюнула: — Вот же подонок!
На мгновение она потеряла контроль, и на лице ведьмы отразились настоящие чувства: гнев, обида и страх. Она поджала губы, и взгляд ее расфокусировался, должно быть, она вспоминала что-то. И данное зрелище меня удивило, не каждый день доводилось видеть, как самая сильная ведьма испытывает страх. А еще я вспомнила это имя. Эйрис. Тот самый, которого наша наставница ненавидела так, что даже грозилась отрубить голову и засолить в железной банке. Что он сделал, что всегда лояльная к чужим ошибкам Косс произнесла подобную угрозу вслух? Слов на ветер она никогда не бросала. Значит, там что-то серьезное случилось.
А я вдруг подумала, что вот она, ведьма Косс, та, которая служила защитницей всему человечеству. Вот она, самая могущественная ведьма, сдерживающая демонов и других бессмертных, дабы те не устроили в нашем городе кровавый пир. Утрирую, конечно, не все бессмертные кровожадны. Но многие из них сдерживают себя именно из-за страха перед ней. Это именно ей мы должны быть благодарны за то, что живем сейчас. Ведь именно она, по слухам, предотвратила апокалипсис, заплатив за это страшную цену. Как ей, смертной женщине, удалось подобное, если это правда, и чем ей пришлось пожертвовать, я никогда не решусь спросить, глядя в серо-голубые глаза. Это слишком личное, да и не ответит она. Добрые люди делают добро не для того, чтобы им хвастаться. Они просто его делают.
