Д: Я не считал.
М: Да уж точно, все белые и пушистые для тебя. Ты что, реально из-за этого…
С: Сначала – да, а потом – нет, мне она реально понравилась.
М: Ааа, втянулся.
С: А ты почему с Боней? Она ведь старшая черлидерша? Тоже – место и время?
М: Нет. Скажу вам по секрету, я могу выбирать сам – и точка. И, что немаловажно, она лучше всех сосет.
Д: Как же ты это выяснил?
М: Очень правильный вопрос. Как истинный ученый – путем перебора.
С: Все?
М: Да, все.
С: И даже та, что с кривыми зубами и брекетами?
М: Вышла в финал, между прочим.
Д: Фу, мне дышать нечем от таких разговоров.
С: Мне тоже.
М: Ой, нашлись две неженки.
С: Нет, реально, видишь, дым? По ходу, загорелось что-то! К камину, на кухню, Макар, хрена ты сел?!
М: Ну щас, я допиваю.
С: Подымайся, я сказал, быстрей!
Макар поставил стакан для виски на мягкий диск, вальяжно поднялся с дивана.
– Блин, дед! – вскрикнул он и буквально перелетел за диван. – Дед там в окне, – побледневший Макар выглянул из-за диванной спинки.
– Свали на хрен… – прошептал он.
– Ты смеешь гнать меня? – за спиной Макара раздался такой холодный и обжигающий одновременно могильный голос, что Макар вновь перескочил через спинку дивана, теперь уже на другую сторону. Перед ним стоял тот, кого он ожидал увидеть меньше всего – пьяный Денис. Ден мало говорил, много слушал и еще больше пил, и вот теперь в нем проснулся азарт.
М: Денис, сукин ты сын, свали на хрен. Уф, я аж протрезвел! А у вас, вроде бы, пожар был?
С: У нас, вообще-то. Но дым-то вроде ушел? Денис, ну ты даёшь! Ты его до инфаркта чуть не довел. Вот она, слабость Макара – старые, страшные деды.
М: Вагины – моя слабость.
Д: Старые и страшные.
С: Это уже, 2:0, пойду второй этаж гляну и девчонок проведаю.
За час до этого.
А: Что-то мы уже в зюзю.
Б: А ты думаешь, мы одни такие? Я уверена, если я щас спущусь вниз, там, я вам клянусь, свинарник.
М: По-моему, мы пьем потому, что у нас есть алкоголь, а они – потому что хотят.
Б: Хотеть нажраться – великое дело.
М: Мне кажется, лучше знать, чего хочешь, чем плыть по течению.
Б: Как кто?
М: Неважно.
Б: Наши парни – это развратный кусок плоти.
М и А: Твой.
Б: Да все, я вам говорю, им только поменяй место и время.
А: Важно, с кем.
Б: Неее подруга, для них это вообще это не имеет значения, мне Макар рассказывал.
М и А: Фу, он тебе рассказывал?
Б: Я просто проверяла его на честность. Вот увидите, я его перевоспитаю.
М: Тебя бы кто перевоспитал.
Б: Да.
Тишина. Боня запрокидывает голову и смотрит в потолок, опершись на локти, отставленные назад.
Б: Да, девочки, я так хочу… Хочу, чтобы меня воспитывали. Говорили мне, что делать, что надеть, и что кушать. Каждое, каждое мало-мальское решение дается мне очень трудно! Мама… – всхлип, – я… я, столько гадостей ей наговорила, теперь она со мной не разговаривает. Я ведь не понимала, как сложно быть взрослой, отвечать не только за себя, но и вытаскивать еще кого-то… А эти решения так трудны, что просто…треплют меня изнутри.
М: Анна, ты что ревешь?
А: А она, чего ревет?
М: Давай позвоним ей. Ну… твоей маме…
Б: Нет, ни за что, я постоянно говорила ей, что взрослая и сама все могу. Теперь она ни за что не будет со мной разговаривать.
М: Это она тебе сказала?
Б: Нет, но я знаю это наверняка.
М: Ну вот сейчас и проверим.
Б: А-а-а… нет!
Анна обхватила ее через подмышки и обвила талию ногами, грациозно мотнув головой, засыпала голову Бони волосами, и, пока та отплевывалась и мотала башкой, Молли набрала в ее телефоне контакт «Мама».
