Руана шла в полной темноте. Она не стала включать фонарик и брела на свет разгорающегося костра, словно бабочка на огонь. Слёзы текли по щекам, она понимала, что они с Тимом настолько разные, и не смогут долго быть вместе. Любовь. Что они знали о любви в этом расколовшемся мире? Тим всегда будет упрекать чёрных в том, что белые живут, как проклятые псы, и в том, что чёрные не хотят впустить к себе всех, не хотят помочь его друзьям.
– Но ведь это невозможно, – сказала она вслух, опустившись на камни, – всё, к чему прикасаются белые, разрушается. Я тоже… моё сердце разрывается на части, – она заплакала, обхватив колени руками и уткнулась в них лицом.
– Малышка! – окликнул её грубый женский голос. Руана подняла глаза и увидела молодую, очень худую девушку лет двадцати, в одной руке она держала короткоствольный дробовик, в другой фонарь, которым посветила ей в лицо, – ребята, идите сюда, я нашла здесь эту чёрную сучку!
Руана, вытерла заплаканное лицо, медленно поднялась на ноги, в руке привычно появился пистолет, мгновенно выхваченный из кобуры на поясе.
– Ты же не убьёшь меня, – рассмеялась незнакомка.
Руана слышала, как её обступают со всех сторон люди в грязных лохмотьях. В их глазах светилась ненависть, они выкрикивали ругательства и оскорбления. На лицах, перепачканных сажей, она видела уродство этого мира. Он был жесток не только к пришельцам, но и к своим обитателям. Они бросали в неё камни, палки, мусор, из их ртов вырывались слюна и проклятья. Руана не могла себя заставить спустить курок, пока её не повалил на землю грузный мужчина, пытаясь отобрать пистолет.
Грянул выстрел, и она почувствовала, как тёплая кровь толстяка брызнула в лицо. Выронив оружие и закрыв лицо руками, Руана сжалась в комок от боли, страха и отчаяния. Она молила Чёрную Мать Всего, чтобы та поскорее лишила её сознания, чтобы больше не чувствовать боль и страх. Последнее, что она слышала, это выстрелы и крики, толпа бросилась врассыпную. Знакомые руки подняли её с земли и прижали к тёплой груди, как ребёнка. Робинс нежно взял её на руки и направился в сторону машины.
– Прости меня, Руана, живя в этом аду, мы все постепенно сходим с ума. Прости…
– Тим, – она открыла глаза, – это ты меня прости, каждый из нас… по своему прав, каждый…. И эти люди, что ненавидят нас…. Но, ненависть не рождает ничего хорошего, пройдёт время, и вместо ненависти останутся пустота и смерть…
– Всё изменится, не скоро, но я думаю, что в нашем мире не все желают смерти чёрным.
– Забудь, – бросила она, закрывая глаза.
– Хорошо, что они разбежались.
– Они всё равно вернуться…
– Не бойся, я смогу тебя защитить, Руана.
– Зачем я тебе нужна? Зачем всё это?
– Ты нужна мне…
– Мы очень разные.
– Я знаю, но… я хочу быть с тобой.
– Я знаю… я тоже.
Он обработал ей раны и, проверил, нет ли переломов и других повреждений, нажал на кнопку зажигания. Всю дорогу они молчали, а когда прибыли в Тарифу, было уже около двух часов ночи. Они опоздали на корабль, и Робинсу пришлось снять номер в портовом мотеле, который был переполнен мигрантами с разных концов света. Руана быстро приходила в себя, Тим не мог понять, что с ней происходит, раны и ссадины исчезали на глазах, а к утру она выглядела здоровой прежней женщиной, как будто ничего не случилось.
– Тебе это покажется странным, но это новое в медицине, – Руана медленно одевалась, – я давно принимаю капсулы регенеративного действия, которые основаны на нанотехнологиях. Маленькие частички успешно отремонтировали меня, – она подошла к зеркалу, – какая жестокость…
