Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления - страница 106

Глава двадцать первая. Красный галстук из скромного ситца

В апреле, в канун дня рождения Ленина, меня приняв пионеры. Первых приняли даже раньше, а основную массу сейчас. Я что-то на собрании несколько иронично комментировал выдвижение одноклассников в пионеры, поэтому когда наступил мой черед, рассерженная на меня (этого никак не видно, только флюиды чувствуются все равно, а выдержка – как у Зорге) Людмила Георгиевна повернула обсуждение (о, с годами я узнал, как это делается со стороны наставника, начальника или еще кого-то сидящего в президиуме или стоящего на капитанском мостике) в такое русло: вот ты только что над многими подшучивал (не говори, что по-доброму – подшучивал), а теперь они вот как решат и проголосуют …против принятия тебя.

Установка авторитетная социуму была дана, двадцать пятый кадр сработал, многие потянули руки «против» и голоса разделились. «Вот видишь, Вадик, не плюй в колодец-пригодится!..«Так я и не понял, выдвинули меня на принятие в пионеры или нет, много было рук с обеих сторон. По-моему, Наташка Соломеина, дочь Николая Дуракова, человек храбрый и прямодушный, сказала обо мне несколько хороших слов как о достойном стать пионером. Я так и не понял, выдвинули меня или нет. А переспросить было как-то горько. После меня шел Олег Иванов -хороший парень, остроумный, немного хулиган (потом стало не «немного»), так его уж точно стопорнули. А я как витязь на распутье… Людмила Георгиевна вплоть до этого времени меня ценила и уважала. С мамой моей они очень дружески общались. Мама моя веселая, красивая, все в этой жизни тонко понимающая, и, вроде бы, демократичная до предела могла быть и диктатором (наверно, может и сейчас) каких еще поискать. -ну как ребенок в девять лет в силах с ней тягаться? Я как-то простодушно и сказал на реплику Людмилы Георгиевны: " А мама говорит…» и был поднят классом на смех. «Так кто твоя учительница? Мама?» – воздев правую бровь опасно спросила Людмила Георгиевна. Ах, потом меня стало трудно поймать на такие штучки… а тогда мое искусство полемики еще только зарождалось. Вот в таких коллизиях, незримых боях. И сейчас от обиды немного перехватывает горло. И хочется сквозь годы крикнуть: «Дорогие взрослые.! Вы как-то аккуратно между собой разберитесь. Ребенок, если даже он чуть повзрослел и многое уже понимает, при разделившихся мнениях учителя и мамы не может игнорировать мнение мамы. Знай это, учитель, пусть понимание тебе и в этом не изменит!»

Дома я еле сдерживал слезы, а они душили… За что? Дорогие мои, ведь я вас и сейчас помню и люблю. Ну и гады же вы, братцы. Чуть жизнь мне не сломали. На этой ярмарке тщеславия так легко вылететь в аутсайдеры. А там поминай как звали. Мне туда нельзя, мне надо дожить хотя б до двадцать первого века. Какой он будет? Мне стукнет …сорок два. В общем, как в песне: " …помирать нам рановато- есть у нас еще дома дела!..» Из маленьких «количественных» поражений или побед то в том, то в этом возникает некое качество. Дома мама вмиг оценила драматизм ситуации. И дело не в том, что тут какая-то политика типа риск непринятия в пионеры, а непопадании туда, где в этом возрасте находятся все нормальные ребята. Неужто не носить мне красный галстук из скромного ситца? Теперь он, правда, сатиновый, блестящий, не в этом дело.

И несмотря на мой запрет, мама ушла все узнать должным образом, преисполненная гневом, еще б немного, и искры от нее полетели. Вернулась веселая, твердо сказав: " Людмила Георгиевна говорит, что в пионеры тебя рекомендовали. Купим галстук и испанку. И завтра с утра прием! Мы выбрали с мамой пионерский галстук в магазине «Галантерея – трикотаж» в торце дома Ленина 60, где сейчас банк. А тогда все благоухало запахами духов, туалетной воды и одеколонов. Очень моя мама и ее мама, баба Женя любили вч то время, да и потом, духи» Красная Москва», стоившие, вроде бы, аж пять рублей тридцать копеек. Аромат действительно приятный. Но мне больше нравились духи» Кремль» в большой коробке красного картона в виде башни Кремля. Впрочем, это внешние достоинства духов. А запах мне очень нравился у духов» Красный мак»! Чарующий аромат, как сказали бы сегодня языком телерекламы. Там и купили галстук красно- оранжевый с золотистым отливом. Красивый, но лучше бы он был алый – красный, сочетающийся с розовым, а не с оранжевым. Как кровь из пальчика. Я в цветах толк знаю, да и тогда знал. Не читали, видать, ответственные за выпуск галстуков «Алые паруса» А. Грина. Там есть прекраснейшее место, где влюбившийся в Ассоль и случайно узнавший о ее затаенной мечте Грей выбирает цвет и оттенок парусов своего брига. Да ладно, и этот цвет неплохой!