Глава вторая. Дестадовские будни и праздники
«Где ж, ты мой сад, летняя заря? Где же ты, подруга, яблонька моя?..» (песня)
Мы какое-то время приносили с бабой Верой обеды из садика домой. И совсем не потому, что ребенок в садик пока не ходит, а за него уплачено. Мы были люди обеспеченные, хоть никакие роскошества у нас были не в чести. Просто родители решили адаптировать меня к детсадовской еде. Тут еще и карантин случился, еду брать надо, а посещать сад нельзя.
И вот какого -нибудь восьмого – десятого августа час в два дня мы идем от садика – Ленина 56, дом сталинского барокко немного замкового вида, где на первом этаже магазин» Мясо- молоко», переходим Восточную и держим курс домой, на Ленина 62/1. Начало августа, погода теплая, на небе солнышко ушло за облака, но безветренно и дышится легко. Мы проходим под мостом. Надо сказать что мост был тогда один – с двумя полотнами рельсов – туда и обратно- весь выстроен из серого камня, но не мышиного, а чуть буроватого будто в палитру серого добавили песка и глины (но не опять -таки мышиной, как и у скульпторов, а с какого-то обрыва, косогора). Это каменные блоки, намного крупнее кирпичей, уложены крепко- крепко друг к другу и в верхней части этого моста был вывожен на стороне, смотрящей на УПИ, год постройки -" 1949 г. «Лицо бабы Веры слегка загорелое, на голове под подбородком завязанный платок.
И в авоське довольно большая зеленая кастрюля с картошкой и котлетами. Мы говорим про игрушки и про садик и про паровозы, что постоянно» ездят» по мосту. Баба Вера в хорошем настроении, она любит меня и я с ней рядом. Проходим справа по борту зеленый сплошной забор, им огорожено пространство где потом возникла серая пятиэтажка института» Уралгипромез». А тогда (кто ж это помнит сейчас) тут была» площадка для выгула собак», о чем вот так буквально и возвещала полустертая надпись на жестяном квадратике. Вообще-то, это правильно, чтобы собакам в большом городе было куда выйти и где порезвиться.
Потом приходим домой, кушаем, играем. Или баба Вера, надев свои в коричневой оправе круглые очки, читает правнуку книжку. " …две Тони, только нет Тихони, есть у нас еще Олег – очень храбрый человек!».
В садик я пришел солнечным днем наверно первого сентября шестьдесят второго года. Меня сразу встретили и повели с собой играть стройная, высокая с видом чуть стервозной интеллигентки девочка (так и хочется сказать» девушка», несмотря на ее четырехснебольшимлетний возраст) с карими глазами на узком решительном лице с хвостом светлых волос и в клетчатом платьице, по имени Ирина и кругловатый крепыш в светлой хлопчатобумажной рубашечке с короткими рукавами со спокойными карими глазами Сережа Кобяшов.
Воспитательницу нашу звали Александра Александровна, лет пятидесяти, крупная, круглолицая, светловолосая, немного простоватая, но с высокой самодисциплиной. Она говорила: " Дети, строиться! «и мы строились. Хотя первый раз мне почудилась какая-то чушь. Что строиться надо в некую… пирамиду из детей, как акробаты в цирке – один на другом. Такая воспитатель детей не зажжет, но все будут одеты и накормлены как надо. Для младшей группы хорошо…
В первый же день я ошеломил воспитательницу, нянечек и многих детей одной короткой фразой, точнее вопросом. Все после сна оделись, а я сижу как барчонок, кто-то на бегу надел мне носочек и …все. Я ждал, ждал, да как произнесу гневно, громко: " А когда вы меня всего -то оденете?! " В группе возникла немая сцена! Мне воспитатель объяснила, что все одеваются сами и мне придется последовать общему примеру. Дети вообще не очень врубились в чем фишка. Для них раздеться и одеться после сна было совершенно естественным, шло уже на автомате. Я отстал от жизни!) С этого времени несколько дней меня после сна учил одеваться Сережа Кобяшов. Точнее говоря, он по просьбе Александры Александровны попросту надевал после сна на меня рубашечку… дабы я смотрел и учился этому нехитрому делу. Как сейчас вижу его, темноволосого, кареглазого упитанного мальчика, немного посапывающего от старательного застегивания пуговки на моей рубашке.
