Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления - страница 96

А у Кирюши Ситникова, друга и ближайшего соседа моего, появилась настоящая театральная кукла Гурвинек, чешский мальчик. Я обзавелся тоже одевающимся на руку, но довольно простеньким желтым паралоновым песиком Пифом, маленькой пластмассовой оранжевой лошадкой (названной мной «Зорькой»), маленьким заводным железным танком (танкеткой) с вспыхивающим настоящим огоньком, десятком оловянных и пластмассовых солдатиков, да и все. Готовые солдатики меня (в отличие от Петра Третьего, фанатевшего от них) почти не увлекали. Но мне нравилось делать их из пластилина самому. Точнее – это были русские воины, условно говоря- тринадцатого века. Из тонких железных сеточек и расплющенной проволоки я изготавливал боевое снаряжение моим и героям. Пластилиновые человечки, игра в них со второго класса стали нас увлекать. Они поначалу соседствовали с играми в игрушки, машинки, но по мере нашего взросления выходили на первый план. Потом кто —то стал что —то мастерить, увлекся техникой.

Я создал ставшего популярным у моих друзей, приятелей (Кирюша Ситников, Сева Кондрашин, Вовка Крысанов, Илюха Шарипов …) пластилинового воина с длинным носом и большими, как у стрекозы почти, глазами, дав ему имя Пилюлей. Воин и лекарь (пилюли- лекарства) в одном лице. У него был меч из расплющенного на рельсах гвоздя, плац из малиновой фольги навершия винной бутылки (реже- из цветного лоскутка), шит из разукрашенной крышки к трехлитровой банке и панцырь из накопленных мной в копилке сорока трех потемневших копеечных монеток. На лук я брал палочку бамбука, который был тогда распространен до полного вытеснения его как материала лыжных палок алюминием и текстолитом. Это был военачальник дюжины других моих пластилиновых воинов, в оформлении которых я использовал вату (волосы, усы), цветную фольгу (сапоги, одежда, шлемы, шапки), кусочки ткани, кожи (плащи и пояса) и получалось довольно выразительно. Мой ближний круг мальчишек тоже обзаводился подобным войском. И, несмотря на мои «авторские права», обзаводились даже собственными «пилюлеями " (вроде как» родня» моего). Воины нередко сражались в боях, поединках… убитых надо было переделывать – такого было мной заведенное правило. Играли мы и у меня, и у Вовки Крысанова, иногда и во дворе. Лучше всего- в теплую погоду на моем балконе. А сколько было разных золотинок – это ж просто загляденье. Для воинов пластилиновых и разного другого. Красные и розовые из конфет «Красная», «Красный мак», «Маска». Желтые, белые, песочные, зеленые из конфет» Ананасные», «Чудесница», «Кара- кум», «Белочка», «Кедровые «… Красивые со звездочкми – салатные, оранжевые, желтые золотинки в конфетах «Птичье молоко». Привычные стеклянные бутылки молока постепенно стали соседствовать с пирамидальной формы пестрыми картонными пакетами. На молочных бутылках закрывашка из беленькой фольги, на сливках- желтая, на кефире – зеленая, на снежке- синяя, на ряженке- малиновая… Да, вы все это помните, но вдруг забудется. Это ж я и для аудитории из двадцать третьего века (больше так, интуитивно) говорю!))

Кирюша потом вспоминал, как я изображал волшебника и произносил: «Колды – колды чиколды! Звоковолды почволды! «Это я, насколько помню, от своей мамули перенял. А она, пожалуй еще в детстве, от дяди Вити. Играя, перевоплощались как могли.

Выходили детские книжки в прозе и стихах, где вспоминались дни революции и гражданской войны. До сих пор все это помню зачем-то наизусть. Вот, например …«Была моя мама ростом с меня, но храбрая очень и целилась метко. И дали шинель ей и дали коня – поехала мама с отрядом в разведку. Не спали, не ели пять суток подряд, совсем не слезали с коней запотелых. И вот, наконец, мамин отряд кольцом окружили отряды белых «…С годами становишься Шерлоком Холмсом. Мама ростом, как и ее сын лет тринадцати, где-то сто сорок. Написаны эти строки были, видимо, году в тридцать девятом лет через двадцать после описываемых событий. Значит, автор этих строк года с двадцать пятого – двадцать шестого… Из интеллигенции, мама мальчика, скорее всего – тоже. Почему -то мне представляется, что мама после гражданской была по комсомольской путевке была направлена на учебу в педвуз, стала учительницей, а потом – инструктором райкома или горкома партии… Белый офицер скачет вдогонку за мчащейся по льду под видом какого-то местного мальчишки (вроде как, просто на коньках катается, а на самом деле эта мама- травести несется сообщить остальным красным об окружении и за подмогой!). Офицер, скорее даже – полковник («погон золотой и черпак в серебре, с горбинкою нос над седыми усами, тяжелый наган на боку в кобуре… и что же тут делать – спасаться надо маме!») почти уже догоняет. И тогда мама как заправский десантник из боевиков наших дней швыряет в офицера – беляка …коньком. «Прицелилась… – бух офицеру в висок!» Точное попадание! Ай да мама! Тогда сочувствовать белым было совсем не принято. Вопрос стоял «или- или». Помните, как в фильме «Чапаев» диалог Василий Иваныча и Петьки: «Ну, Петька, или они нас, или мы их!» -" Нет, Василь Иваныч, Мы -Их! «Я эти слова иногда вспоминаю, употребляю!)) Правда, чаще всего безотносительно к белым А еще отличный прошел фильм «Гадюка» по повести А.Н.Толстого. Мне сначала во дворе Сева Кондрашин все в красках рассказал. А потом я побывал в кино и мне очень понравилось! Очень, в русле основной темы («за что боролись?»), хорошо показано, как начальники из новой власти начинают забывать на чьих плечах к этой власти пришли, смотреть свысока на рядовых «героев былых времен» и заглядываться на хорошеньких барышень из «бывших». Лет через десять бывшие немного оклемались…«На графских развалинах " – что за чудо фильм по А. Гайдару про мальчишек. Яшка, Валька и Дергач и собака Волчок против Хряща и Графа… И песня – саундртрэк в исполнении В. Трошина: " Мы на фронтах с отцами рядом бились в донских степях и на крондштадтском льду. В каком году мы с вами не родились- родились мы в семнадцатом году!»