Ну, выше голову, он что-нибудь придумает. Обязательно придумает, так или иначе.
Опустив руку, он покрутил шеей и вздрогнул, когда плечо отдалось болью. А вот и контора. Он вытащил на ходу кошелек и, пересчитывая банкноты, направился к кассовому окошку.
– Привет, Рон, – поздоровался видневшийся в окошке старичок и вдруг так резко дернул подбородком, что его голова чуть не отделилась от шеи. – Погоди! А что ты тут делаешь?
Рон изумленно похлопал глазами и сдул упавшую на лоб прядь волос.
– На календарь посмотри, Тус.
– Да знаю я, что уже конец месяца. Но ты уверен, что тебе нужна пустая квартира? Я со своих жильцов три шкуры драть не намерен.
Рон замер с пачкой денег в одной руке и зажатой между пальцами купюрой в другой. Кровь отхлынула от лица, затем от шеи.
– Тус… Что ты хочешь сказать, почему пустая квартира?
Он ведь навещал маму два дня назад!
– Ты что, ничего не знаешь? – спал с лица Тус.
– Сейчас и узнаю. Говори.
– Я-то думал, ты в курсе, – нахмурился старичок. – Так на нее не похоже, просто в голове не укладывается. Пару дней назад ее посадили в карету и увезли в «Герех».
Глаза Рона полезли на лоб. Купюры шлепнулись на пол. Он выбросил вперед руки и схватил Туса за грудки. Перегнулся через подоконник.
– Что ты мелешь, черт тебя подери! Какой «Герех»? Кто тебе это сказал? За что?
«Герех». Он же – тюрьма города Дрезберга. Он же – самое известное в стране узилище, где заключенные томились, как сельди в бочке. Слишком много преступников. Слишком мало камер. Единицы покидали застенки на своих двоих. Большинство же выносили из «Гереха» вперед ногами.
– Ее… Ее об-обвинили в краже, – задыхаясь, просипел Тус, и Рон разжал пальцы. Домовладелец закашлялся и оттянул от шеи воротничок. – Говорят, она похитила носконскую тиару у самого Ренада.
– Что? – окаменел Рон.
Тус зачастил, словно не слыша его вопроса.
– Ума не приложу, как ей это удалось. Я слышал, дом великолепно охраняется. Но Эрнст не из тех, кто прощает, и… Ну, сам понимаешь, как у них заведено, у этих нуворишей. Они миллион потратят, лишь бы засадить бедняка, позарившегося на их пенни…
– На носконскую тиару, – прошептал Рон.
– Ну а я про что? Сущая глупость. Неужели она не соображала, что, как только захочет ее продать, ее тут же отследят и схватят?
Они обвинили в краже его маму. Арестовали ее, как только он ушел (если Тус не напутал со временем).
Черт побери этого Целестиала, да провались он в преисподнюю! Его, Рона, обвели вокруг пальца. Но зачем? И почему они взяли под стражу его маму? Да эта кроткая женщина за всю свою жизнь и мухи не обидела! Никто не знал, что он – ее сын. Он так тщательно заметал все следы.
– Квартиру попридержи. – Рон хлопнул пачкой купюр о подоконник. – Я еще вернусь.
Рон разыщет ублюдка, который его нанял, и ублюдок пожалеет, что родился на свет. Неважно, что он лишился амаринта. Ярость клокотала в душе Рона, толкала его в бой. Если бы не она, совесть сожрала бы его целиком.
✦ ✦ ✦
Маральд Хельг. Так звали человека, нанявшего его выкрасть тиару. Имя наверняка вымышленное, но Рон и сам пользовался псевдонимом. Все бывшие работодатели знали его как Энгела Верлада. Все будущие работодатели также будут знать его под этим именем. Свою настоящую, слишком громкую, фамилию – Комф – он тщательно скрывал.
И все-таки этот Хельг прознал. Иначе как бы он добрался до его матери?
Чем больше Рон думал, тем больше понимал, что с этой тиарой с самого начала все было нечисто. Не будь он так слеп, сразу бы насторожился! Во-первых, тиару мог украсть и младенец. Во-вторых, клиент не выказывал особого энтузиазма завладеть артефактом. В-третьих, жилище Хельга – огромная двухэтажная квартира, несомненно говорящая о достатке владельца, – выглядело пустым и заброшенным. Стены пестрели сальными пятнами там, где когда-то висели картины. Мебель почти полностью отсутствовала. Этот Хельг переезжал или распродавал имущество? Лучше бы последнее, иначе Рону трудновато будет его найти.
