Дым осенних костров - страница 6

– П-прости, – всхлипнула Айслин. Слезы покатились по ее щекам. Она вновь согнулась, ища рукой опору.

Лонангар бережно подхватил жену на руки.

– Лекаря! – закричал он вниз через перила галереи. – Госпожа готовится родить!

Весь дом пришел в движение. Вскоре узнали и об известиях, полученных господином, и о предстоящем походе. Мужская половина дома во главе с Харгетом сбивалась с ног, спешно готовя необходимое снаряжение и небольшие припасы, что могли понадобиться вне досягаемости обоза. Не забыли и поднести горячего вина гостю по нетерпеливому нервному жесту главы семьи.

– Но ведь мы ожидали не ранее старой луны! – растерянно восклицала юная помощница по кухне, поспешно ставя котел на огонь.

– От услышанного все существо госпожи пришло в потрясение, – говорила, наливая в котел воду, служанка Айслин. – Ох, как невовремя покидает нас господин!

Лонангару едва удалось побыть с женой; он перенес ее на постель и, как только вернулась служанка из кухни, начал переодеваться в походное платье. Королевский посланник ждал внизу, обязанный покинуть дом лишь вместе с командиром. Где-то там войско нордов терпело потери от рассвирепевшей от безысходности орды. Жестоким испытанием было оставить Айслин, особенно сейчас. Едва ли застанет он рождение их первенца, и не знает, вернется ли домой, если не смог этого даже командир Тиральд. Быстрым шагом направляясь в оружейную, Лонангар старался думать лишь о предстоящем походе, однако впервые выдержка воина подводила его.

Прибыла лекарь с помощницей: узнав о леди Фрозенблейд, они гнали лошадей сквозь метель от самой лечебницы. Айслин справилась бы и одна, но единственное, чем мог сейчас утешить ее Лонангар – обеспечить всей возможной, пусть хотя бы чужой, поддержкой. Окно спальни открыли. Снежинки закружились, падая на каменный пол. Со своим первым вздохом ребенок должен принять воздух гор и леса, среди которых явился на свет и с которыми отныне будет связан. Вскоре в спальню вошел Лонангар, уже в песцовом плаще и подбитых оленьим мехом сапогах, вооруженный и готовый в путь. Прислуга и лекарь почтительно отступили, когда хозяин дома, высокий, статный, исполненный внутренней силы и прекрасный, словно расцветший посреди зимы золотой цветок, опустился на колено у постели.

– Пусть беспокойство не посещает тебя ни на мгновение, – заговорил он, не давая горлу предательски сжаться. – Не зря получал я воинские почести. Под Сульгваретом и со мной достойные эльнарай. Мы вернемся с победой. Думай о себе и о нашем ребенке.

– Как же… – тело Айслин свела болезненная судорога. – Как могу не думать я о его отце?

Лонангар склонился совсем низко. Его не волновало присутствие лекаря или слуг, но мгновение это принадлежало только им двоим.

– Утренняя заря моя, зимнее утро, ясная звездочка. Сердцем я всегда с тобой. Ничто не разлучит нас, а лучшим утешением в походе мне будет твой душевный покой. Ведь мы с тобой одно целое…

Он взял жену за руку. Лицо его внезапно заострилось; скулы напряглись, а сжатые губы побелели. Дыхание Айслин стало ровным.

– Не надо… – прошептала она. Складка между ее тонкими, с кисточками, бровями разгладилась. Свободную руку она протянула, чтобы погладить его по лицу. – Мой зимний день, не трать себя, побереги силы… Они понадобятся тебе на каждом шагу…

– Вместе зачали, – возразил Лонангар, – как же оставлю тебя сейчас, когда пришло ему время увидеть мир? Вместе разделим и этот труд.