– Только не пожарник, а пожарный, – объясняет, кинув на асфальт рабочую куртку с желтыми вставками, из-за которой Лиса и бросилась к нему. – Правильно говорить по-жар-ный.
Он щелкает малышку по носу, а я выдыхаю, только сейчас выдыхаю, и в груди растекается тепло. Глядя на счастливую Лису с улыбкой от уха до уха, я радуюсь сама. На фоне высокого и крупного мужчины, как этот Дым, она кажется особенно хрупкой, маленькой и забавной. И с каждым новым днем все больше напоминает родного отца. Мы ведь совсем не похожи, Лиса – копия Матвея, такая же светловолосая и голубоглазая.
Суханов был моей первой любовью. Я втрескалась в него на первом курсе, можно даже сказать – на первой паре. Он же заметил меня только на третий год учебы. Я случайно – правда, не без помощи Аси – оказалась на вечеринке, где гуляла вся университетская аристократия с ударением на предпоследний слог. Кто-то пригласил нас с Аськой за общий стол, потом кто-то пошутил, что мы с Сухановым предназначены друг для друга: я – Матвеева, он – Матвей. Затем помню череду вкусных коктейлей, а на следующее утро я проснулась у него в квартире. Одна.
Отец Матвея был каким-то важным депутатом, по всему городу были развешены плакаты с его лицом и лозунгами. Суханов тоже засветился в предвыборном видеоролике с папой. И хотя я влюбилась в него совсем не поэтому, не могла отрицать – я ему не ровня. Я очень боялась, что совершила самую большую ошибку в жизни, что он просто посмеется надо мной и запишет в очередные победы, но, к моему безмерному счастью, оказалась не права: Матвей вернулся домой с горячими круассанами из кондитерской и предложил позавтракать вместе.
В итоге мы провстречались весь семестр и целое лето. А потом он, не сказав ни слова, улетел жить во Францию, куда после скандала с денежными махинациями сбежал его отец.
Я пыталась связаться с Сухановым, когда узнала о Лисе. Даже ходила к матери Матвея, которая подала на развод и осталась в родном городе, но он так и не объявился.
– А у тебя есь басая класная масина? – коверкая и растягивая слова, малышка возвращает меня в настоящий момент, сверкая голубыми глазищами.
Она умеет смотреть пронзительнее кота из «Шрека», все тают. Дым не исключение. Он улыбается и на покрытых серой щетиной щеках появляются знакомые ямочки.
– Есть, – его тон меняется, Дым звучит мягче, добрее. Дружелюбнее, что ли.
– Покасись? Посалуста, посалуста! – Она складывает вместе ладошки и трясет перед его лицом в умоляющем жесте.
Все, ему конец, Лиса пошла в наступление. Я моргаю, придя в себя, и спешу к чудо-парочке.
– Здравствуйте, – делаю последние несколько шагов к ним, – извините за…
– Не извиняйтесь, – обращается ко мне совсем иначе – холодно и надменно.
Ясно, это он только к Лисе благосклонен.
Ну и ладно. Я протягиваю руки и забираю ее, не обращая внимания на капризы. Опускаю на пол, и та сразу обнимает, а у меня в голове мысли в воронку закручиваются. Я не рассчитывала его еще раз встретить, но теперь мне выпал второй шанс. Можно попробовать исправить положение, до сих пор ведь стыдно за тот визит.
– Послушайте, – судорожно вспоминаю, как его зовут, – Федор.
– Можно просто Фед.
– Хорошо. Фед, – жмурюсь сильнее, а потом выдаю на одном дыхании: – Я хотела бы объясниться.
Он что-то собирается сказать, но я настроена решительно.
– Нет, я настаиваю. Мне неудобно от мысли, что я могла показаться вам легкомысленной. Я ведь… я вовсе не собиралась звать вас на свидание, как вы могли подумать. Точно не за этим приходила, исключено. Просто, – ловлю странное выражение лица напротив, вздернутую бровь и заново проговариваю свои слова в голове. – О! Я не это хотела сказать! Вы конечно привлекательный, и вас можно позвать на свидание. Я думаю, вас довольно часто зовут на свидания и…
