В последующие дни все трое продолжали ходить по подземному городу, вникая в детали и наблюдая, постепенно проникаясь все большей ненавистью к тому, что они видели. Гурни был готов начать сражаться немедленно, но Туфир призвал его к осмотрительности. Они должны вернуться и доложить обстановку Дому Атрейдесов. Только после этого – с разрешения герцога – можно будет составить план эффективного, хорошо скоординированного нападения.
– Мы хотим взять тебя с собой, К’тэр, – сказал Гурни. На его лице было написано явное сочувствие. – Мы сможем вывезти тебя отсюда, ты уже достаточно настрадался.
Предложение встревожило К’тэра:
– Я не уеду. Я… Я не знаю, что буду делать, если перестану бороться. Мое место здесь. Я должен всеми силами продолжать жалить оккупантов. – Мои выжившие соотечественники должны знать, что я не сдался и никогда не сдамся.
– Принц Ромбур знал, что твой ответ будет именно таким, – сказал Туфир. – Мы привезли с собой амуницию: взрывчатку, оружие и даже сухой паек, и это только начало.
От таких перспектив у К’тэра закружилась голова.
– Я знал, что мой принц не оставит нас. Я так долго ждал его возвращения, питаясь одной надеждой, что смогу в будущем драться рядом с ним.
– Мы доложим обо всем увиденном герцогу Лето Атрейдесу и вашему принцу. Тебе придется проявить терпение.
Туфир хотел добавить еще что-то, пообещать более осязаемую поддержку, но на это у него не было полномочий.
К’тэр кивнул, готовый с новыми силами продолжать борьбу. Наконец-то после стольких лет страданий ему на помощь пришла мощная сила.
****
Сострадание и мщение – две стороны одной монеты. Необходимость диктует, какой стороной выпадает эта монета.
Герцог Пауль Атрейдес
Когда над горизонтом взошло желто-оранжевое первое солнце Биккала, от буйной листвы непроходимых джунглей начал подниматься к небу густой горячий пар. Ярко-белое второе солнце уже давно совершало свой путь по синему небу. Дневные цветы раскрывали свои чашечки, испуская ароматы, привлекающие птиц и насекомых. Поросшие жесткой шерстью приматы ловко передвигались по густым кронам деревьев. Стелющиеся по земле лианы сворачивались в ловушки для ничего не подозревающих грызунов.
На обширном Сенасарском плато высились гигантские мраморные зиккураты, в углах которых были установлены вогнутые зеркала, светившие во все стороны, как прожектора, отраженными солнечными лучами.
На этом плато доблестные воины Атрейдесов и Верниусов сражались когда-то с полчищами осадивших их пиратов, и каждый погибший солдат убил десятерых врагов, прежде чем пасть под натиском превосходящих сил неприятеля. Они принесли себя в жертву, погибнув до последнего человека буквально за час до того, как прибыло долгожданное подкрепление, уничтожившее остатки пиратской орды.
В течение столетий народ Биккала свято чтил памятник павшим героям, но после того, как Дом Верниусов был опозорен, а его глава стал отступником, Верховный Магистрат перестал ухаживать за мемориалом, и джунгли поглотили его. Величественные статуи превратились в гнезда птиц и мелких животных. Громадные каменные блоки начали трескаться от перепадов температуры. Никому на Биккале не было до этого никакого дела.
Несколько недель назад по периметру мемориала, как прямоугольные грибы, выросли палатки. Команды рабочих принялись выкорчевывать густой подлесок, вывозя перегнившую листву, подкапываясь под камни и вскрывая братские могилы. Тысячи павших солдат были похоронены в них, а некоторые нашли вечное упокоение в криптах зиккуратов.
