- Злата, как вам работается в Женеве? - между тем спросил Ханс Партек - владелец часового дома. Он со своей супругой подошел к нашей компании с бокалом вина и включился в беседу.
- Замечательный город, - ответила я.
- Женева на Женевском озере. Озеро удивительно, берега живописны, но сама Женева - верх скуки, - послышался голос Стефана Партека, который так и не получил свой танец.
- Не соглашусь с Достоевским, - парировала я, и Стефан улыбнулся, видимо, оценив мою начитанность. - Женева из маленького протестантского города превратилась в многонациональный. И здесь давно уже не осталось ни пьяниц, ни хвастунишек, за что ругал Женеву Федор Михайлович. К тому же, гнев писателя, скорее, был вызван его неудачами в казино и вечными долгами, а не самим городом и его обитателями.
- Браво, Злата, - бодро рассмеялся старший Партек. - Мой брат иногда остер на язык, но вы ловко заткнули его за пояс.
- Не было такой цели, - я бросила извиняющийся взгляд на часовых дел семейство. - Лишь хотела отстоять честь этого поистине удивительного города с богатейшей историей.
- И что конкретно вам нравится в Женеве? - поинтересовалась Вильма, жена господина Партека.
- И река Рона, которая делит Женеву на деловой центр и на старый город. И университетский квартал. Люблю побродить по парку Перл-дю-Лак и раствориться в природе ботанического сада.
- А помимо прогулок? - продолжил старший Партек.
- Обожаю женевские кондитерские, - честно призналась я. - “Chocolatier du Rhone” и “Auer Chocolatier” - одни из моих любимых.
- Вы попали точно в цель, дорогая. Ханс обожает их шоколад, - улыбнулась Вильма, Партек старший закивал, а я напряглась. У меня создавалось впечатление, что они мне устроили смотрины и уже видели меня частью их семьи.
- Я не оригинальна в своих пристрастиях. Мне кажется, их обожает весь мир, - улыбнулась я.
- Кстати, кто-нибудь был на новой выставке импрессионистов в музее истории искусств? - спросила фрау Ройснер, и я была ей благодарна за то, что она увела внимание от моей скромной персоны.
Разговор ушел на тему искусства, а я, аккуратно поставив бокал с белым вином на высокий стол, отпочковалась от группы, чтобы сходить в дамскую комнату.
Однако, возвращаться в зал, где продолжались светские разговоры и танцы, я не торопилась - от шума и усталости разболелась голова.
Вместо этого я решила остаться в соседнем зале и полюбоваться на старинные экспонаты.
Улыбнувшись смотрителям музея, рассредоточенным на каждом этаже, я прошла внутрь.
Остановившись у прозрачной витрины, я с интересом рассматривала шедевры часового искусства, покрытые драгоценными камнями и эмалевыми пейзажами, амурами, античными персонажами и прочими изображениями.
- Часы моих предков представляли собой маленький театр, - внезапно послышался негромкий голос со стороны входа и я обернулась. Ко мне подходил Стефан. - Их называют театрализованные часы. А их актеры - механические животные, птицы, насекомые, персонажи commedia dell'arte, купидоны…
- Красиво… - я вновь повернулась к витрине.
- Вы ведь русская, - он то ли спрашивал, то ли утверждал.
- Да.
- Вас заинтересует этот экспонат, - он показал на противоположную стену, и мы направились к витрине у окна.
- Как красиво… - я рассматривала огромную чашу из позолоченного серебра с двенадцатью чарками-ковшиками.
- Эту братину нашему часовому дому подарил один из русских царей.
