– Мне кажется, – сказал герцог, – что контрабандисты удвоили свою активность во время смуты. Это следует тщательно обдумать. Не следует придавать большого значения фрегатам, без лицензии взлетающим с нашей планеты в космос, – это происходит повсюду. Но когда они полностью избегают нашего наблюдения – это нехорошо.
– У вас уже есть свои соображения, сир? – спросил Хават.
Герцог поглядел на Холлика:
– Гарни, я хочу, чтобы ты возглавил делегацию, – посольство, если хочешь, – к этим романтикам от бизнеса. Сообщи им, что, пока они будут платить мне герцогскую долю, я буду смотреть сквозь пальцы на их операции. По оценке Хавата, подкупы и боевики, обеспечивающие их деятельность, пока обходились им раза в четыре дороже.
– Что, если об этом проведает Император? – спросил Холлик. – Он весьма ревниво относится к своим выгодам от КАНИКТ, милорд.
Лето улыбнулся:
– Всю герцогскую долю мы открыто поместим в банк на имя Шаддама IV и законно вычтем ее из затрат на вспомогательные войска. И пусть Харконнены оспорят это! Заодно мы разорим и горсточку местных жителей, жиревших под рукой Харконненов. Никаких взяток отныне!
Ухмылка искривила лицо Холлика:
– Ах-х, милорд, превосходный удар ниже пояса! Хотелось бы видеть лицо барона, когда он узнает об этом.
Герцог обернулся к Хавату:
– Сафир, ты скупил все счетные книги, которые тебе предлагали?
– Да, милорд. Сейчас их изучают в мельчайших подробностях. Я проглядел их и могу выдать результаты в первом приближении.
– Слушаю.
– За каждые триста тридцать стандартных дней Харконнены выручали отсюда десять миллиардов соляриев.
Глухой удивленный вздох обежал стол. Даже младшие помощники, уже начинавшие скучать, выпрямились и обменялись удивленными взглядами.
Холлик пробормотал:
– «…ибо они питаются богатством моря и сокровищами, сокрытыми в песке».
– Джентльмены, вам теперь ясно, – сказал Лето, – что не следует наивно предполагать, будто Харконнены спокойно упаковались и отбыли отсюда просто потому, что так приказал Император.
Выражая согласие, все закивали головами и забормотали.
– Все вокруг придется завоевывать острием меча, – сказал Лето. Он обернулся к Хавату: – Хорошо бы услышать про оборудование. Сколько песчаных краулеров, уборочных машин, комбайнов-фабрик и вспомогательного оборудования они оставили нам?
– Полностью все количество, положенное по императорскому инвентаризационному списку, оглашенному судьей перемены, милорд, – ответил Хават. Следуя движению руки, помощник передал ему папку с бумагами, открытую в нужном месте. – Не упомянуто судьей было лишь то, что в рабочем состоянии находится менее половины краулеров, что лишь треть из них имеет каргоны для доставки к месторождениям специи в пески… и что все, оставленное нам Харконненами, вот-вот развалится на части. Хорошо, если нам удастся привести в действие хотя бы половину оборудования и если за шесть месяцев хотя бы четверть его останется в рабочем состоянии.
– Другого мы и не ожидали, – сказал Лето. – Итак, сколько именно единиц основного оборудования?
Хават заглянул в папку:
– Через несколько дней можно будет выставить около девятисот тридцати комбайнов-фабрик. И около шести тысяч двухсот пятидесяти орнитоптеров для разведки, посыльной службы и метеосканирования… Каргонов – немногим менее тысячи.
Холлик спросил:
– А не лучше ли возобновить переговоры с Гильдией и добиться разрешения вывести на орбиту фрегат в качестве метеорологического спутника?
