Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса» - страница 62

Помимо лечения Феликс Дзержинский в Закопане увлеченно собирал для последующего издания революционные стихи и песни. По этому поводу он даже писал в Париж известной польской социалистке Ванде-Цезарине Войнаровской[403], прося ее прислать революционные песни французских рабочих. Впоследствии сборник Дзержинского под заглавием «Песни борьбы и труда» вышел на польском языке в 1905 г.[404] В этом же письме Цезарине Войнаровской он писал, что хотел бы как можно скорее вернуться в Польшу на подпольную работу и отдать борьбе за дело социализма «уже последние свои силы»[405]. Таким образом очевидно, что затянувшееся лечение все больше тяготило Дзержинского.

14 декабря 1902 г. Феликс Дзержинский писал сестре Альдоне: «Уезжаю из Закопане. Два месяца лечения значительно мне помогли, я поправился, меньше кашляю, отдохнул. Тянет меня в город, могу и в Кракове за эти самые деньги жить хорошо. Теперь зима, а климат там нездоровый только летом и весной, пропитание же дешевле, нежели здесь, в Закопане, даже в «Братской помощи». 30 и 31 еду в Краков, однако письма прошу писать в Закопане, как до сих пор, пока не пришлю новый адрес…»[406].

Однако, согласно воспоминаниям Б. Кошутского, Феликс Дзержинский уехал все же уже после 1 января, получив какую-то телеграмму. Через две или три недели он приехал в Краков. Он поселился здесь под именем Юзефа Подольского на улице Згода (Согласия), в доме № 1, на третьем этаже, заняв комнату рядом с Б. Кошутским[407]. Здесь он руководил перевозкой нелегальной литературы и ее распространением. Это было давнее поручение, да и знакомая работа для Феликса. Главное же для Феликса было работать на польской территории, а не в берлинском штабе польской социал-демократии.

9 февраля 1903 г. он из Кракова пишет сестре Альдоне: «Правда, здесь тоже родная сторона, польская, но жизнь здесь так тянется и так отличается от нашей. Люди здесь только и знают, что по целым дням сидят в кабаках. И часто хочется мне бросить весь этот Краков с его историческими памятниками, кабаками, сплетнями и сплетниками. А, однако, я должен сидеть здесь и буду сидеть. Возмущаюсь я ужасно, но ничто не помогает и только разрушает мое здоровье. Так и живу со дня на день, не лучше, чем во времена оны, с той лишь разницей, что могу работать немного свободнее»[408].

В марте 1903 г. Дзержинский и Кошутский переехали на Флорианскую улицу, дом 41 или 43, поселившись при канцелярии Товарищества народного университета имени А. Мицкевича, где Кошутский работал секретарем[409]. Несмотря на их сложившиеся дружеские отношения, для Дзержинского на первом плане всегда стояли партийные дела. Однажды Кошутский сообщил Дзержинскому о своем обручении с невестой. Реакция Дзержинского была неожиданной для друга: сначала, душевно поздравив друга с важным событием, он незамедлительно предложил Кошутскому везти очередной транспорт с нелегальной литературой в Варшаву, уверяя с полной серьезностью, что теперь тот будет очень осторожен, как никто другой. Поездка закончилась действительно благополучно…[410].

Подобную требовательность Дзержинский применял и к себе. В этот период Дзержинский работает в Кракове как заграничный представитель Главного правления СДКПиЛ, руководя изданием газеты «Пшегленд социал-демократичны» («Социал-демократическое обозрение») и посылая корреспонденцию в газету «Червоны штандар». Редакторская работа требовала постоянных разъездов, и в 1903–1904 гг. Дзержинский достаточно часто покидает Краков, выезжая в другие польские города и заграницу.