В числе моих знакомых был один молодой хулиган из северного Нью-Йорка, стряпавший с целью «расслабиться», как он объяснял, специальные заказные блюда в «Райкере». Дозвонившись до него и доложив про жареный товар, забил стрелу в баре «Энгл» (Угловой) на Восьмой авеню рядом с Сорок второй улицей.
Этот бар был местом встреч местных аферистов, своеобразной породы пробавляющихся по мелочам приблатненных типов. Такие субъекты вечно в поисках «организатора» – того, кто разработает операции, разжевав им их функции до мельчайших деталей. А так как изначально ни один «организатор» не будет связываться со столь явно безмазовым и бесфартовым фуфлом, они начинают искать сами, сочиняя нелепые байки о своих немыслимых бандитских подвигах, «расслабляясь» под видом мойщиков посуды, продавцов газировки, официантов, изредка кидая пьяных и робких педиков, высматривая, вечно высматривая «организатора» с крупным дельцем, который придет и скажет: «Я наблюдал за тобой. Ты именно тот, без которого мне в этой задумке не обойтись. А теперь слушай сюда…»
Джек – парень, через которого я познакомился с Роем и Германом, не принадлежал к этому стаду потерянных овечек, мечущихся в поисках пастуха с бриллиантовым перстнем на пальце и пушкой в кобуре за пазухой, с суровым, уверенным в себе голосом, подкрепленным обертонами многочисленных заказчиков и исполнителей, мозга-покровителя, делающего слово «ограбление» звучащим проще, роднее и вселяющим уверенность в успехе. Время от времени ему улыбалась фортуна, и тогда он обязательно появлялся в новом прикиде, даже на новой тачке. Впрочем, тоже был непроходимым брехуном, вравшим больше для себя самого, а не для присутствующих. Его резко очерченное, здоровое деревенское лицо не служило, правда, зеркалом внутрителесной гармонии. Наоборот, вокруг него витало нечто необычайно заразное. У Джека случались неожиданные перепады в весе, как у диабетика или печеночника. Эти перепады сопровождались неконтролируемыми приступами двигательно-речевой активности, после чего он исчезал на несколько дней.
Эффект был жутким. Совсем недавно вы видели перед собой внешне бодрого паренька. Неделю спустя, а то и больше, он появлялся настолько похудевшим, пожелтевшим и постаревшим, что запросто можно было обознаться и уж, во всяком случае, приходилось повнимательнее к нему присмотреться. Его физиономию переполняло страдание, которое не выражали только его глаза. Страдали лишь клетки, а он сам – сознательное Эго, поглядывавшее по сторонам стеклянными, настороженно-нагловатыми, хулиганскими глазами – ничего не собирался предпринимать по отношению к действу бракованной части своего организма – нервной системе, плоти, внутренностям и клеткам.
Незаметно скользнув за столик, где я сидел, Джек заказал порцию виски. Залпом выпил, поставил стакан и, откинувшись чуть назад, слегка наклонив голову, взглянул на меня:
– Ну и что этот чувак достал?
– Пистолет-пулемет и около тридцати пяти гранов морфия.
– Морфий я могу скинуть прямо сейчас, а с «Томми» придется немного повозиться.
В бар зашли два детектива и, подвалив к стойке, заговорили с барменом. Джек судорожно дернулся в их сторону:
– Легаши… Давай-ка прогуляемся.
Я двинул из бара вслед за ним. Покачиваясь на выходе, он выполз на улицу и сказал:
– Я сведу тебя с парнями, которым нужен морфий. Адрес этот постарайся забыть.
Спустились на платформу подземки, ветки «Независимая». Голос Джека, обращенный к его невидимой аудитории, гудел не умолкая. Грузил профессионально, метя прямо в твое сознание. Заткнуть его не мог никакой внешний шум.
