Терпение, конечно, вещь хорошая, но до определенного предела. Джава всегда с уважением относился к полиции, чтя ее нелегкий труд, однако явно пришла пора поставить этого зарвавшегося субчика на место.
– А вы, господин полицейский, – с трудом (мешала разбитая губа), но внятно произнес Джава, – ко всем незнакомым на «ты» обращаетесь, или только ко мне одному, а?
Взгляд полицейского из ленивого стал внимательным.
– Что? – спросил он, вроде бы не расслышав. – Что ты сказал?
– Не следует мне «тыкать», – не повышая голоса, сказал Джава. – Я с вами баранов не пас, сержант. И я старше вас вдвое. Ясно?
Взгляд сержанта из внимательного стал злым.
– Я тебе сейчас покажу, – придушенным голосом сказал он и придвинулся. Прямо перед собой Джава увидел форменные синие брюки и широкий пояс с подвешенным к нему профессиональным снаряжением – парой наручников, короткой толстой каучуковой дубинкой, капсулой с «летающей сетью», газовым пистолетом в пластиковой кобуре. – Умник нашелся… Устроил драку и еще права тут качает…
Джава поднял голову и взглянул полицейскому в лицо.
– Вы ошибаетесь, – твердо сказал он. – Никакой драки я не устраивал. – тут ему пришло в голову, что патруль, судя по упоминанию о «детишках», наверняка видел всю драку с воздуха. – К чему вся эта комедия, сержант? Вы же отлично знаете, что это на меня напали, целая шайка… и избили… Я только оборонялся.
Глаза сержанта стали очень злыми.
– Сейчас вот отволоку тебя в участок, – угрожающе сказал он, – и там посмотрим, кто из нас ошибается… А будешь много выступать…
Парень так и упивается данной ему властью и своим могуществом, подумал Джава, устало прикрывая глаза. Все равно препираться не следовало. В конце концов, разберутся рано или поздно, сказал он себе. Самообладание и выдержка. И того и другого у него всё ещё хватало.
Кто знает, к чему привел бы этот диалог, но тут справа послышались шаги. Джава и сержант невольно повернули головы. К ним подходил, закончив свои радиопереговоры, второй полицейский. Он был немолод, наверное, он приходился Джаве ровесником. На голове у него была офицерская фуражка. Лицо было гладко выбритым, глаза смотрели внимательно и спокойно. За несколько шагов до камня офицер нагнулся и ловко подобрал что-то с земли. Джава пригляделся. Это был его именной медальон, коему надлежало висеть на шее, но в пылу драки цепочку, видимо, порвали. Немолодой полицейский двумя пальцами сдавил медальон с боков (при этом на блестящей поверхности должны были появиться имя-фамилия-отчество владельца, его маленькая, но объемная фотография, отпечаток большого пальца, данные о росте, весе, цвете глаз, группе крови, генетическом коде). Немолодой полицейский мельком взглянул на «заговоривший» медальон, вчитался в него внимательнее. Подойдя ближе, офицер остановился, с интересом посмотрел на Джаву и спросил:
– Это вы Джаваншир Халилов?
– Да, я, – мрачно ответил Джава.
Офицер улыбнулся – самыми краешками губ.
– Вы т о т с а м ы й Джаваншир Халилов? – уточнил он.
– Тот самый, – мрачно подтвердил Джава.
Офицер взглянул на сержанта и кивком отозвал его в сторону. Они отошли и принялись вполголоса разговаривать. Джава краем глаза наблюдал за ними. До него долетали обрывки фраз: «…он». «Ну и что?». «…Национальный Герой республики…». «…да ты что? Этот бурундук?». «…тише ты! Ничего святого…». Сержант выглядел обескураженным. Офицер что-то втолковывал ему. Потом он сделал короткий жест рукой и вернулся к Джаве.
