Джек-потрошитель с Крещатика. Свадьба с призраком - страница 4

– И куда ты так вырядилась?

Слово было не особо удачным – наряд раскрасавицы Кати был дивно простым: темный костюм с длинной юбкой и приталенным пиджаком. Но блуза с воротником из жемчужно-серых винтажных кружев, пять громоздких колец в магическом стиле модерн, утяжелявших Катины пальцы, делали облик Дображанской почти вызывающе прекрасным.

– Я иду на антикварный аукцион. – Катерина поправила спикировавшую на лацкан ее пиджака модерновую брошь-бабочку с крылышками из разноцветной эмали.

– Новая? – заценила Даша.

– Только купила, – Дображанская скосила глаза. – Надо же, я и не заметила, что у нее в центре бриллиантик.

– Бриллианты, они вообще такие незаметные, скромные, – активно закивала Чуб. – Дай угадаю, на аукционе продается еще одна ювелирная цаца в стиле модерн?

– Нет, две картины Вильгельма Котарбинского, – с ноткой капризности произнесла Катерина и завершила с сомнением: – Может, куплю одну Маше в подарок. Ты хоть помнишь, что сегодня у нее день рожденья?

– Я что, склеротичка? А кто такой Котарбинский?

– Один из художников, расписавший ее любимый Владимирский собор. Маша тебе лучше расскажет.

– И это твое важное дело?

– Ну, если у тебя есть дела поважней…

– Конечно, – Чуб выпрямилась с оскорбленной газетой в руках – загнать уже забурлившие намерения Землепотрясной под лавку было непросто, точнее – невозможно вообще. – Я – Киевица. И если у меня по Киеву бродят неучтенные привидения, из дома бегают кошки, а мужики бросают и душат женщин, все это имеет ко мне прямое отношение!

Солнце мигнуло и погасло. И показалось: навек, и мир навсегда останется унылым и серым. Но оно просияло вновь. Лишь в кронах деревьев университетского ботанического сада напротив гнездился туман, и туман уже знал, что вечером он проглотит весь Город.

Осенние листья летели так медленно, что казались висящими в воздухе, – Киев получил расцветку в желтый листочек.

Упрямо зеленеющая трава у Владимирского собора стала мохнатой от рыжей листвы, и по ней с важным видом прогуливался большой черный ворон. Каштаны на бульваре уже осыпались, но подтянутые, как строй солдат, тополя – упрямо зеленели, не собираясь сдаваться октябрю.

Две слишком светские богомолки подошли к желтым византийским стенам Владимирского и остановились неподалеку от двухсотпудовых двухстворчатых черных дверей с барельефами – узорная княгиня Ольга и пышнобородый, похожий на Илью Муромца, вооруженный мечом святой князь Владимир косо посмотрели на прибывших. Двери-ворота были закрыты, входить следовало через боковой вход.

– Ничего что у меня губы накрашены? – неуверенно спросила одна из богомолок.

– Нормально, – сказала вторая с видом знатока и достала из сумочки нарядный синий платочек с золотыми египетскими иероглифами.

– Ой… туда посмотри. Да сюда не молиться нужно ходить, а с мужиками знакомиться, – первая немного нервозно хихикнула и игриво указала глазами направо.

Богомолки застыли, напрочь забыв про Бога при виде прекрасного, как языческий бог, темноволосого и темноглазого парня, держащего на руках совершенно не похожего на него малыша – полугодовалого голубоглазого и беловолосого мальчика с лицом херувима.

– Я и не знала, что мадонны с младенцами бывают мужского пола! – снова хихикнула первая.

– Я вообще не знала, что такие мужчины бывают, – отозвалась вторая, повязывая на голову бирюзовый платок. – И не голубой вроде – с ребенком!..