– Мне пора, – говорит он. – Встретимся завтра у лифта в двенадцать?
– Отлично!
После его ухода я испытываю облегчение. Отчасти потому, что могу вернуться к чтению, но главным образом потому, что понимаю: он заглотнул наживку. Цель достигнута.
Меня часто приглашали на свидания, у меня никогда не было с этим особых проблем, но я не красавица, а люди непредсказуемы в плане внешности. Возможно, в списке волнующих черт у него первым номером стоит нос пуговкой. Возможно, у него встает только на загорелых блондинок. На расстоянии такие особенности личности определить трудно.
Зато я знаю, на какую эмоциональную кнопку нужно нажимать. Я знаю, что ему нравится в женщинах. А манипулирование людьми – это моя специальность. И все же, если он не клюнул на приманку, у меня есть запасной план. Правда, пока в нем нет нужды. Очевидно, я вполне устраиваю Стивена, несмотря на низкий уровень выбираемых мною развлечений.
Весело хмыкнув, я приношу свой обед на стол и устраиваюсь с книгой. Мне нравится погружаться в чьи-то миры. Мне нравится наблюдать, как у других складывается жизнь, даже если я этих людей не понимаю.
Если честно, вымышленные люди привлекают меня гораздо больше, чем реальные. В художественном вымысле выбор всегда разумен. Последовательность событий рациональна. Эмоции понятны. Герои чувствуют именно то, что и должны чувствовать в ответ на действия других. Никто не попадает в неприятные ситуации из-за своей инертности или низкой самооценки. Такой сюжет был бы пригоден для дрянной повестушки. Но в реальной жизни… Господи, в реальной жизни люди редко поступают так, чтобы изменить обстоятельства к лучшему.
Почему?
Почему, почему, почему? Это один из тех аспектов, что недоступны моему пониманию. Я знаю точно: книги лучше.
Закрываю книжку – и тут, к моему удивлению, жужжит мой телефон. Мне никто не звонит. Никто, кроме… ну да, это моя мать, звонок переадресован с моего реального телефонного номера. Я игнорирую ее и позволяю включиться голосовой почте. Она знает, что делать. У меня нет желания отвечать на звонок и доводить ее до сердечного приступа или чего-нибудь в этом роде. Она и так вела не очень здоровый образ жизни.
Выбрасываю остатки обеда, заливаю воду в свою бутылку и жду сигнала о сообщении. Мне необязательно слушать ее голосовое сообщение, но я все же слушаю. Вернувшись к своему рабочему месту, выписываю чек на восемьсот долларов, потом из кладовки, где хранится запас писчей бумаги и прочие канцтовары, краду один конверт и выпрашиваю у секретаря в приемной марку. Пять минут спустя мать и ее сломанная машина уже выброшены из головы.
Десять лет назад я перезвонила бы ей, стала бы горячо заверять ее в том, что дам ей денег на ремонт, и уговаривать не брать взаймы у братца, но сейчас мне плевать. Потраченная сумма стоит того, чтобы не иметь дела ни с кем из них.
Может, я и люблю их – правда, по-своему. Ведь я не обязана отправлять деньги, однако все равно отправляю. А может, меня грызет совесть за то, что я не испытываю к ним вообще ничего и деньги – это просто для самоуспокоения? Не знаю. Я решаю не тратить время на подобные размышления. Мне надо забивать данные в базу.
