Его чёрная БМВ остановилась как обычно чуть левее от дома. Он как обычно не вышел её встречать.
– Сегодня мы поедем в Антверпен, ты не против? – были его первые слова, – до моря ехать два часа, а мне нужно быть в 18.30 у мамы на ужине. Ты же знаешь, я не могу отказать. Я не увижу семью ближайшие месяцы. И сёстры тоже будут. Наверное мама наготовит как обычно человек на тридцать. Так что я не могу её огорчить.
– Без проблем. Антверпен, значит Антверпен, – сказала Саша, мысленно посчитав, на сколько меньше часов они проведут сегодня вместе. Она так ценила эти моменты, когда они куда-то ехали, и он без умолку говорил. Это было так не похоже на все её разговоры до него. Он был настолько умен, проницателен, он знал все и обо всем. «…Нутеллу нельзя есть, потому что в ней пальмовое масло, ты объедаешь животных. Подумай скольким коалам не хватает этих листьев. Дороги в Бельгии не рассчитаны на такое количество грузовиков, поэтому каждый день бесконечные пробки. У желейных Мишек красный цвет, потому что в них добавляют специальных жуков…» И ещё огромное количество странных фактов, на которые ты просто не обращаешь внимания в жизни. Он рассказывал ей о своей яхте.
«В прошлом месяце я встретил в порту пожилого мужчину. Он жил на яхте один со своей такой же старой, большой, лохматой собакой неизвестной породы. Я пригласил его на ужин, и он рассказал мне свою историю. Его жена и дочь погибли в автокатастрофе 15 лет назад. После этого он продал дом и купил эту собаку и яхту. И вот уже 15 лет он плавает на яхте по миру, заходит в каждую бухту лишь на одну ночь и мечтает о том, чтобы однажды море забрало его к себе безвозвратно. Грустная история… Он так и не смог смириться с тем, что потерял. И не смог больше найти себе дом. Его домом стало море. Он ловил рыбу и, если удавалось, продавал её в каждом порту. Эти глаза… я помню их. Столько боли… даже через 15 лет. Мы выпили бутылку вина, и он рассказал мне ещё много историй о самых прекрасных бухтах, которые он видел. Утром, когда я проснулся, его яхта уже уплыла. Одна ночь в каждом новом месте. Знаешь, свобода всегда внутри тебя. Все говорят о ней, но никто не чувствует. Мы все привязаны цепями к своему окружению, и не можем ничего с этим поделать. Мне хочется верить, что он найдёт свой покой однажды, вдали от всех, наедине только с морем и старым псом».
Он замолчал на пару минут. Они подъезжали к Антверпену. Город оказался даже лучше, чем она себе его представляла. Может это потому, что Джо сказал, что это его любимый город в Бельгии. Здесь было больше воздуха, чем в Брюсселе. Широкие для европейских городов улицы, десятки маленьких ресторанчиков на площадях всего в нескольких шагах друг от друга, шумная пешеходная улица с дешевыми магазинчиками. Вроде все было, как и везде, но Саше определенно нравилось. Они вышли на набережную, Джо рассказывал, что находилось в каждом доме 400 лет назад. На секунду ей стало стыдно, что она вряд ли смогла бы так подробно рассказать о Петербурге, в котором она прожила уже почти двадцать лет. Им повезло с погодой. Голубое высокое небо, летнее солнце и мягкий ветер. Было ещё не настолько жарко, когда они шли, крепко держась за руки даже через полчаса руки не становились влажными от пота.
