– Да, но другим спать надо… Ну, как там?
– Это где, у Монсонов? Да ничего, полно гостей было, – зевнул Доминго. – Богато, черти, живут! Ты вот послушай, какая у них кухня…
– Ну тебя к дьяволу с твоей кухней! Привез или нет?
– Что это? А-а, письмо… Факт, было письмо, было… Вот если я его только не потерял…
– Слушай, ты!
– Ну-ну, – захохотал Доминго, увернувшись от тумака. – Эк его разобрало, скажите на милость! На, получай свое письмо, вот оно. Доволен?
– Я тебе покажу «доволен»! Ладно, Доминго, я пошел.
– Куда? А ужинать не будешь?
– Да нет, я уже. Пойду, у меня работы много на завтра…
Мигель встал и потянулся, разыгрывая неторопливость.
– До свидания, донья Химена! – крикнул он женщине, продолжавшей хлопотать у жаровни. – Ужинать не зовите, некогда, а муженька своего проберите хорошенько, я вовсе не уверен, что он и в самом деле целый день работал. Доминго, заходи завтра после обеда послушать радио, интересный матч будут транслировать!
– Ладно, может, зайду.
Мигель вышел из калитки и наискось пересек улицу, направляясь к одноэтажному зданию школы. Лохматая черная дворняжка встретила его на освещенном крыльце, радушно помахивая хвостом.
– Идем, Чучо, – сказал Мигель, отпирая дверь, – похоже на то, что есть хорошие новости… Входи, входи!
Пес прошмыгнул первым, вскочил в скрипучее плетеное кресло и шумно завозился там, устраиваясь поудобнее.
– Прочь с кресла, – рассеянно сказал Мигель, остановившись посреди комнаты и осторожно вскрывая конверт. – Сколько еще раз тебе, проходимцу, это повторять?
Пес вздохнул, словно обидевшись на «проходимца», но с места не тронулся.
Прочитав первые строчки, Мигель улыбнулся. Продолжая читать, он подошел к койке и присел на ее край. Потом улыбнулся еще шире, опустил письмо и подмигнул псу.
– Слушай, ты, – сказал он, ероша волосы. – Ты понимаешь, что значит «навсегда твоя»?
Чучо вежливо приподнял губу и стукнул хвостом по подлокотнику.
– Не понимаешь? Ладно, придется прочесть тебе все письмо, тогда, может, поймешь.
Мигель стал перечитывать письмо вслух. Пес слушал внимательно, потом заколотил хвостом еще громче и зевнул – нервно, с подвывом.
– Осел и сын осла! – рассердился Мигель. – Все еще не понял? Тогда ступай вон. Ну, живо!
Пес недовольно заворчал.
– Освободи кресло, мне нужно работать! – крикнул Мигель. – Нечего сидеть в кресле и изображать из себя человека, если в голове пусто. Ступай на улицу, Чучо!
Чучо заворчал еще недовольнее.
– Слушай! – насторожившись, громким шепотом сказал вдруг Мигель. – Слышишь, ящерица? Там большая ящерица…
При слове «ящерица» пес сорвался с кресла, а Мигель – с койки, и оба ринулись к выходу.
– Лови ящерицу, держи ее, хватай! – заорал Мигель, ударом ноги распахивая дверь; пес вылетел кубарем и с яростным лаем умчался в темноту.
Взяв с койки письмо, Мигель сел в освободившееся кресло, придвинул его к колченогому столику, заваленному книгами и ученическими тетрадками, и еще раз перечел все – от даты в верхнем углу до знакомого росчерка подписи. Потом достал из ящика небольшой портрет Джоанны в кожаной рамке, поставил его перед собою, прислонив к надбитой пивной кружке с карандашами, и задумался, подперев щеки ладонями.
Чучо за окном продолжал возбужденно лаять, безуспешно разыскивая в кустах свою ящерицу.
– Эй, ты! – крикнул Мигель. – Дурень! Поди сюда, что я тебе расскажу…
