Джонни Нэппер и Мир Снов - страница 4

– А ты больше не будешь себя щипать?

– Не буду. Честное слово! Больше никогда в жизни.

– Хм… И просыпаться больше не будешь пробовать? – уточнил Ганнибал.

– Нееет, – провыл, рыдая, Шелест, – ни за что не буду…

– Ладно, уговорил: завтра сниму.

– Граф, заклинаю, это невозможно, – упав на колени, взмолился доведенный до отчаяния шаман.

– Ну, хорошо-хорошо, уговорил, – сдался наконец граф. – Но, чур, услуга за услугу. Идет?

– Все что угодно, клянусь, только сними ее с меня скорее, – не переставая, канючил Шелест.

– Кого снять-то?

– Устри… – шаман, не договорив, поперхнулся и обеими руками схватился за освобожденный нос. Сжимавшая его стальным капканом устрица как будто растворилась в воздухе, оставив после себя только запах морской воды. По щекам шамана продолжали течь слезы, он держался за нос, бережно ощупывая его, и всхлипывал: – За что? За что? Что я сделал тебе плохого?

Ганнибал уставился на него в недоумении:

– С чего ты взял, что заполучить устрицу на нос можно, лишь обязательно сделав что-то плохое? Глупости какие!

Отточенным движением он снова ловко расстегнул молнию своей фиолетовой кофты и вынул из-за пазухи два блестящих металлических тюбика, похожих на те, что обычно используют для хранения мази. На одном стояла цифра один, на другом два. Больше никаких надписей не было.

– Вот, – граф протянул тюбики Шелесту. – Сначала смажешь нос этим, потом вот этим. И мажь двумя руками, чтобы лучше впиталось, – со знанием дела порекомендовал он.

Шаман послушно намазал распухающий нос содержимым первого тюбика.

– Это что, мед? – учуял он знакомый запах.

– Ага, – заботливо хлопотал вокруг него Ганнибал, – мед. Очень хорошо снимает отечность. Шею тоже намажь, чтобы циркуляцию крови к носу улучшить, быстрее заживет.

Обильно нанеся мед на шею, шаман выдавил липкий наполнитель из тюбика номер два и принялся втирать его в нос. Эта мазь пахла совсем иначе. Запах был не медицинским, а скорее…

– Да это же клей! – вдруг дошло до шамана, но было поздно. Его пальцы уже намертво приклеились к носу.

Он жалобно взглянул на Ганнибала, но тот лишь развел руками:

– Извини… Ничего не могу с собой поделать.

Шелест попятился. Его тонкий слух, привыкший отличать комариный писк от блошиного, безошибочно уловил звук, который он ни при каких обстоятельствах не спутал бы с другим. Так могли жужжать только пчелы. Пчелы, жаждущие возмездия за разграбленный улей. И они приближались.

– Обещаю! Всего лишь пятьдесят кругов вокруг каштана, и я их прогоню, – прижав ладонь к сердцу, постарался успокоить его граф. При этих словах на его плечо села пчела размером с колибри. – Очень больно кусаются, – предупредил граф и погладил насекомое по загривку. – Кстати, и летают достаточно быстро, – добавил он с нотой сочувствия.

Шелест затравленно взглянул на каштан, перевел взгляд на цепь и, увидев приближающееся жужжащее облако размером с баскетбольный мяч, не дожидаясь дополнительных приглашений, рванул что есть мочи.

– Цепь я удлинил, не переживай! – прокричал ему в спину Ганнибал.

Это, конечно же, оказалось неправдой. И через десять минут весь искусанный, с по-прежнему прилипшими к носу руками, шаман, тихо всхлипывая, лежал в луже источника, надеясь, что холодная вода хоть как-то облегчит его страдания от укусов гигантских пчел. Рядом, сцепив пальцы в замок, стоял Ганнибал и сокрушенно причитал:

– Ну как же так, я же точно помню, что удлинил цепь! Мистика, не иначе. Может, пока ты бежал, этот чертов каштан вырос? Ну не могла же цепь просто так взять и закончиться всего за один круг до финиша? – рассуждал он вслух. – Нет, не иначе, мистика. Может, тебе дать лед? – поинтересовался он.