Ирэн торопливо записывала. Она уже заполнила несколько листков блокнота и спросила Илью, не поднимая головы:
– Есть чистые листы в блокноте?
– Да, есть. Для чего тебе эта чепуха? Что они говорят?
– Потом все расскажу.
– Что у них на уме? – спросил Жером.
– Как бы они ни открывались, они все еще остаются для нас неразгаданной тайной. Мы многого не знаем – ни об их военно-промышленном комплексе, ни о вооружении. Неизвестно, над чем работали в последние годы в Союзе. Известно, что у них есть один самый закрытый и засекреченный проект из всех, которые они когда-либо имели. Даже во времена Сталина мы объединенными усилиями добывали информацию с помощью пятой колонны. И это в то время, когда без ведома Сталина даже птичка не могла влететь в это огромное пространство. Да и вылететь тоже. А сейчас, когда империя практически распалась и достаточно всего одного дуновения, чтобы она развалилась окончательно, даже в такой ситуации никто из наших не может приблизиться к этому проекту. Известно, что восемьдесят процентов населения, включая военных, месяцами не получают зарплату, такая же ситуация и в военно-промышленном комплексе. Разве не удивительно, что при таких благоприятных условиях никто не может выудить информацию? Создается впечатление, что даже пьяница Ельцин не может этого сделать. Что происходит?
По выражению лица Бориса чувствовалось, что он уже что-то знает, и все ждали, когда он это скажет.
– Мы имеем некоторую непроверенную информацию по этому вопросу. Скажу, кстати, что наша система добывания информации устарела также и в Штатах, и в Европе. Альянс остался без функций, все секретные ведомства стали тяжелыми и негибкими и в основном занимаются междоусобицей. Переход в следующий век с такой устарелой системой будет самоубийством. Комитет тоже устарел. Тот принцип правления, который функционирует в течение вот уже почти 30 лет, не может способствовать безопасной реализации нашей стратегии. Состав комитета тоже стал балластом. Я согласен с мнением Жерома, и здесь разговор идет не о либерализме. Многое надо менять, иначе в один прекрасный день все выйдет из-под контроля и мы окажемся ненужными.
Потом он сделал небольшую паузу, чтобы ощутить, что чувствуют его коллеги, и продолжил: – Скажу прямо, как друзьям, с которыми надеюсь продолжить более тесные отношения в будущем. Если мне суждено заменить старика и стать его преемником, мы должны работать вместе. Вместе мы должны изменить все и в комитете, и в странах. Большой босс в этом со мной согласен, но он сказал: «У меня не хватит сил и времени, чтобы реализовать это». В этом я с ним согласен. Вы знаете, что я вырос рядом с ним. Здесь речь не идет о механической замене, чтобы процесс интронизации прошел без проблем. Речь идет о выживании. В любой растущей системе обязательно слабеет контроль, и у меня есть основания полагать, что нас уже контролируют. – Борис, сознательно свернув с главной темы, говорил очень спокойно, равномерно и уверенно.
– Борис, лично я согласен с тобой, что систему надо менять везде и она должна отвечать требованиям современной ситуации. Но для этого, наверное, надо предложить что-то, и к тому же что-то такое, что будет принято без проблем.
– Дорогой Сэм, мы уже пребываем в такой реальности, что без проблем ничего не получится. После распада Советского Союза многие находятся в эйфории. А я больше боялся не Советов после Сталина, а России, которая почти развалилась. И к этому у меня также есть основания.
