Единичные и множественные преступления - страница 87
Единственное, в чем мы не согласны с позицией В. Песлякаса, – это признание им промысла не множественностью преступлений, а единичным продолжаемым преступлением.[330] Правда, в подобном он не был одинок.[331] Однако другие сторонники анализируемой позиции подходили к вопросу двояким образом: если промысел был отражен в законе в качестве квалифицирующего обстоятельства, то он признавался разновидностью множественности; если же он представлял собой конструирующий вид преступления признак, то в таком случае он признавался единичным преступлением. Мнение Б. А. Куринова, Т. Э. Караева и др. является необоснованным, поскольку одну и ту же категорию уголовного права – отраженную в законе множественность преступлений (промысел) они толковали различным образом в зависимости от ее местонахождения в норме, что, по существу, разрывало закон и реальность. В этом плане В. Песлякас, критикуя такой подход и признавая промысел всегда единичным преступлением, был более последовательным. Тем не менее, думается, сторонники отождествления промысла и продолжаемого преступления были не правы, поскольку они не увидели тонкого различия между данными категориями, заключающегося в характере общей цели, которая присутствует в них обеих, однако представлена в них различным образом: в продолжаемом преступлении, на наш взгляд, общая цель всегда должна быть конкретизирована по объему, структуре, размеру, стоимости, тогда как при промысле она может носить обобщенный, размытый, рассчитанный на неопределенный срок характер.
Таким образом, промысел является субъективной категорией, характеризующейся следующим. Полная в одном или нескольких направлениях антисоциальная ориентация сознания виновного. В сознании лица происходит полная деформация социальных ценностей одного или нескольких направлений; данная деформация признается субъектом личностным благом при осознании того, что данное благо входит в противоречие с общепризнанным в социуме положением вещей.
На этом фоне у лица возникает жесткая постоянная антисоциальная установка, при которой лицо создает или использует любой удобный момент для совершения преступления. В определенной степени при промысле сознание лица всегда готово к противоправному поведению того или иного направления; преступное поведение становится привычкой сознания. Данная готовность является всепоглощающей, доминирующей на грани фобии; отсюда очень важно для психиатров точно вычленить сознание лица, когда фобии еще не возникает. При этом несущественно, связана ли эта готовность с корыстными устремлениями или с удовлетворением иных деформированных потребностей.
Мотив действия в антисоциальном направлении становится доминирующим на грани навязчивой идеи. Побуждение к действию в данном направлении реализуется всегда или почти всегда при наличии удобного момента.
Цель будущего поведения является общей, т. е. лицо понимает, что преступное поведение будет им осуществляться и позже, возможно, всегда. При этом ощущение общности преступного поведения может возникать у лица либо на момент целеполагания по первому преступному акту либо в связи с последующими преступными актами. Общая цель при промысле является неопределенной, неконкретизированной ни по количеству потерпевших, ни по объему вреда; единственно конкретизированным может быть только качество вреда (например, для лица с корыстными устремлениями, как правило, являются безразличными половые устремления), хотя соединение в сознании нескольких объектов посягательства вполне возможны (удовлетворение половой страсти через убийство потерпевших).