Иногда игру прерывает капризный плач маленькой Сони. Яна извиняется, поясняя, что малышка просто устала после длинной дороги. Ее организм очень хочет спать, но из-за упрямого характера и жажды быть со всеми в комнате Соня упорно сопротивляется идти спать.
Олег и Денис попеременно катают проказницу на плечах, развлекают смешными рожицами и поют ей песни. Тимур — старший сын Олега и Яны, в отличие от сестры, ведет себя тише воды, ниже травы. Он полностью поглощен какой-то футбольной игрой на планшете. Лишь изредка парень напоминает о своем присутствии громкими выкриками «ес», «ура», «да, бли-и-ин», в зависимости от удачности забиваемых голов.
Я то и дело мысленно возвращаюсь в минувший год и вспоминаю слова Яны об Александре. «Я думала, он никогда ее не отпустит». Прокручиваю смысл предложения и так и сяк. Возможно у Дениса нездоровое влечение к Александре? Или у них зависимые отношения? Или наоборот великая запретная любовь?
Спазмы от нервного напряжения усиливают мою тошноту. Я сбегаю в ванную комнату, под предлогом припудрить носик. Подставляю влажные ладони под холодную воду. Закрываю глаза и медленно повторяю дыхательные упражнения, которые видела в интернете. Но сегодня, как на зло, они совсем не помогают. Тошнота усиливается.
Легкие постукивания в дверь заставляют меня подпрыгнуть на месте.
— С тобой все хорошо? — интересуется обеспокоенным голосом Денис через закрытую дверь.
— Да, да. Все в порядке. Я уже выхожу.
Выдавливаю немного хозяйской зубной пасты на палец и мажу ей десна. Ментоловый охлаждающий эффект немного притупляет неприятные ощущения в желудке.
Возвращаюсь за стол и мы продолжаем играть.
Когда Денис с братом уходят укладывать малышню спать, а мы с Яной перемещаемся на кухню. Белокурая жена генерального директора агентства с широкой улыбкой на лице, быстро засучив рукава своего кремового джемпера, без лишних слов берется за мытье всей грязной посуды. Без резиновых перчаток и не обращая внимания на драгоценные кольца на пальцах. После мытья вся чистая посуда переходит в мои руки, я вытираю ее насухо вафельным полотенцем.
Мы мило беседуем о всякой ерунде, часто перескакивая на женские темы. В какой-то момент Яна затрагивает тему их отношений с Олегом Юрьевичем, которая однажды получила паузу на долгих восемь лет.
— Ни при каких обстоятельствах, если вдруг такое произойдет (тьфу, тьфу), — Яна озирается по сторонам в поисках куска натурального дерева. Стучит по нему кулаком три раза. — Я вообще не суеверная, но иногда лучше перестраховаться. — Она подмигивает мне и чуть виновато улыбается. — Так вот, запомни, Влада, на всю жизнь. Ни за что нельзя утаивать от мужчины его ребёнка.
Я едва не роняю большую плоскую тарелку из рук на пол. Мои брови вздымаются вверх.
Знает? Но как? Откуда? Как она могла узнать? Обратила внимание, что я в этот вечер не проглотила ни капли спиртного?
Хорошо, что я распустила волосы и мои краснеющие в данную минуты уши не виды никому. Прячу смущенный и растерянный взгляд за фарфоровой посудой. Тру кристально чистую тарелку с утроенной силой. Делаю вид будто я нашла пятно, которое губка с моющим средством случайно не отмыли.
— Смысла нет в этих «я сама все смогу». Надрываешь спину укачивая малыша, не спишь ночами из-за детских коликов, работаешь в три смены… А через несколько лет все равно видишь как твоему маленькому человеку не хватает родного папы. И ничего с этим не поделаешь. Как бы тебя не хлопали родные по плечу, как бы не говорили, что ты — молодец, все равно будешь потом чувствовать себя виноватой. Папа есть папа для ребёнка. Его, как и маму, заменить невозможно.
