Я вспомнила оброненную им фразу о новой крови, и тут же испугалась. Что бы это могло значить? Неужели Даррен повлиял на меня каким-то образом, и теперь я превращаюсь в дракона? Неужели такое возможно? Я попыталась вспомнить всё, что знала о драконах и подобных случаях, но неудачно. Ничего подобного никогда не происходило.
— Или драконы просто решили об этом не распространяться, — ехидно шепнул мне внутренний голос.
Нет, такого просто не может быть. Люди не становятся драконами… ладно бы магами – это я ещё могла допустить, но драконами, как и вервольфами – это не возможно.
— А вдруг возможно? – опять вкрадчиво поинтересовалась внутренняя ехидна. – Ты же можешь не знать об этом… а вдруг? Твоё поведение изменилось, твои вкусы изменились. Раньше ты от дракона бегала, а пару часов назад сама к нему ластилась, безо всякого принуждения. И ведь нравилось, ой как нравилось…
Я села, спрятав лицо в ладонях… но разве так спрячешься? Бабушка всегда говорила, что за свои поступки надо платить, а я… я наделала много проступков. Гордой ходила, чистоту свою девичью лелеяла, осуждала Джесси за беспутное поведение: она ведь не столько в таверне подносы разносила, сколько в приватных кабинетах клиентов занимала. Сколько раз я пыталась отвратить её от этого: несколько раз, да и то только в первую неделю как к Мег попала. А потом уже рукой махнула, да Мег опасаться начала… А ведь не дело это – оставлять в беде другого человека, хоть и беда и такая – моральная. Сколько лет бабушка меня этому учила, да только года не прошло — всё позабыла, за что и поплатилась. Поделом мне. И лесу спасибо – видно, не просто так мне плохо стало именно здесь, на лесной полянке – лесок меня помнит, добра желает. Поднявшись на ноги, я поклонилась ближайшим березкам да поблагодарила за урок. И пообещала стать лучше.
Увидев, что я проснулась, лаэрд Драконов прервал свой разговор, чтобы подойти ко мне.
— Выспалась? – мягко спросил он. – Есть хочешь?
Послушалась к себе, я честно ответила, что хочу.
— Скоро тебя покормят, — довольно кивнул Дракон и что-то крикнул мужчине, суетящемуся у костра. — Потерпи несколько минут.
— Я хотела спросить, — аккуратно начала я, не зная, как начать этот сложный разговор.
— Да?- выгнул бровь Даррен.
— Где мы...- поймав усмешку в темных глазах мужчины, поспешила исправиться. – Куда вы едете?
— В земли нашего клана. – Дракон протянул руку и не обращая внимания на мои робкие попытки отстраниться, притянул меня к себе. – Не беспокойся, девочка, тебе там понравится.
Я с удивлением взглянула на Дракона.
— Но что мне там делать?
Мужчина раздражённо нахмурился, я заметила, как по его скулам заходили желваки.
— Жить.
— Но я не хочу жить в ваших землях.
— Да что ты?- иронично поднял бровь Черный Дракон – его обманчивая мягкость мгновенно слетела. Надо мной возвышался надменный, не терпящий возражений, Властелин крупнейшего драконьего клана. – А придется.
— Зачем вам это?- спросила я, пытаясь не дрожать от страха от его прикосновений. Дракон чувствовал мой страх – я ясно видела это по тому, как раздувались ноздри его носа, но он даже и не пытался успокоить меня, отстранившись.
— Ты принадлежишь мне, — рявкнул Дракон, потеряв терпение. – Привыкай, девочка.
— Я не ваша рабыня, — воскликнула я и отдёрнула руку – даже страх не помешал. Я очень боялась лаэрда эль Раддорвиэра, но ещё больше я боялась снова оказаться в рабстве. Раньше, когда я жила с бабушкой в деревне, я боялась нищеты и безденежья. Конечно, мы никогда не голодали – лес не давал нам испытать чувство голода — травницы всегда найдут съедобные корешки или питательные орехи, но хлеб или молоко мы кушали очень редко, а обновки у нас случались ещё реже. Что такое – появляться молодой девушке в штопанном – перештопанном платье среди нарядных красавец на сельских праздниках думаю объяснять не стоит. Надо мною смеялись, как и над моими самодельными лаптями…А я тогда, глупая, думала, что это конец света. Да разве это могло быть концом света, если я всегда могла уйти с праздника на любимую полянку, наблюдать сколько хочешь за звёздами, разговаривать с шептуньями березками и любопытными енотами, которые, словно домашние кошки, требовали гладить их по шёрстке и довольно от этого урчали?
