Север отошел в сторонку. Участия в драке не принимал, но и защищать никого не спешил. Тоже верно. В бою каждый сам за себя.
Удары обрушивались на него один за другим. Лупили беспощадно, желая если не убить, то искалечить. Суставы выворачивало от судорог. Стьен попытался подняться и даже пихнул кого-то ногой в грудь, за что получил по лицу кулаком. Хрустнули кости.
— Немедленно прекратить драку!
Боль от выпущенного заклинания пронзила позвоночник. Стьен повалился обратно на лежанку и стиснул зубы, чтобы не закричать от ментального воздействия, которое проникало, казалось, под кожу. Надзиратель прошелся мимо лежащих ничком рабов. Он не разбирался, кто прав, а кто виноват. Но обратил на Стьена особо пристальный взгляд.
Неужели посчитал его зачинщиком?
— Встал и пошел за мной. Живо!
Проклятие. Почему он доставляет хозяйке сплошные неприятности?..
***
Я развалилась на стуле и выслушивала от надзирателя, как Ветер подрался с толпой рабов. Сам зачинщик покорно сидел на коленях подле меня и головы не поднимал. Иногда только вздрагивал, словно хотел что-то возразить.
Во мне клокотало раздражение. Меня держат за форменную идиотку? Решили обвинить во всех грехах самого бесправного раба во всей гимназии? Да вы посмотрите на него. На кой ляд ему кого-то избивать?! Он еле держится на ногах после вчерашней тренировки.
— Вы обещаете не скупиться на наказание, мисс Трозз? — строго вопросил надзиратель.
— Обещаю, — произнесла сухо. — Мы можем быть свободны?
— Да, конечно же.
— Поднимись, — приказала своему рабу нарочито хозяйским тоном.
Мы вышли в полнейшем молчании, не произнеся и слова, прошествовали до моей спальни. Ветер смотрел вопросительно. Не понимал, наверное, почему я даже не выпросила деталей драки. Не стала спорить с надзирателем или закатывать скандал Ветру прямо в кабинете.
А какой смысл? Надзиратель хотел видеть озлобленную хозяйку, которая всыплет виновнику по первое число — получите, распишитесь.
Наконец, за нашими спинами захлопнулась дверь, и я бессильно свалилась на кровать. Не зная, как начать разговор. Наказывать надо?..
Да он и так побитый. Вон, под глазом наливается синева, губа изодрана. Носом шмыгает явно не от глубоких переживаний, а потому что тот разбили.
Как наказывать-то? Отругать? Приковать кандалами к стене на всю ночь? Лишить обеда? Или — как все правильные хозяева — выжечь плетью на спине напоминания о проступке?
Да только какой в этом смысл?
Ветер упал на колени и подполз к моим ногам, выражая столько покорности, что стало не по себе. Я не привыкла к подобному поведению. Домашние слуги были почти нормальными людьми. Пусть невольными, но без совсем уж рабских замашек.
Кто обучил его так подчиняться господам? Беспрекословно. Ломая в себе человека.
— Хозяйка, я не…
— Понимаю, — вздохнула тяжело. — Ты не настолько ненормальный, что полез бы с кулаками первым. Почему же к тебе липнут неприятности? Скажи, кто был зачинщиком. Я поговорю с его хозяином.
Он поджал губы.
— Скажи, Ветер. Это важно.
— Я не знаю его имени и не желаю ему проблем. Хозяйка, не стоит ругаться из-за меня. Стычки среди рабов случаются, в этом нет ничего страшного. Я благодарен вам за доброту, но боюсь, что хозяин того раба может быть менее благосклонен.
Что за глупое благородство?! Его побили и выставили виноватым, а он решил поиграть во всепрощение.
— А если тебя изобьют опять?
— Отныне я буду начеку.
