Просветление случилось намного позже. Когда дедушки не стало. В какой-то момент я вдруг осознал, насколько остро он нуждался в простом человеческом общении, в живом участии родных людей. Он искренне интересовался моими делами, желая ощутить сопричастие. Его рассуждения о политике казались мне скучными, слишком примитивными, какими-то поверхностными, а у него попросту не было иных новостей, которыми он бы мог со мной поделиться. Вся его жизнь в последние годы сводилась к просмотру телевизора да редкому общению с соседями, которых он иногда видел, сидя на скамейке возле двора. Что ещё он мог со мною обсудить, о чём рассказать? А общаться ведь очень хотелось.
После похорон мне долгое время казалось, что вот сейчас тихонько откроется дверь и на пороге покажется дедушка – скрючившийся, с палочкой в руках, он приветливо улыбнётся и негромко спросит: «Как дела?». И, знаешь, я с такой бы радостью остановился возле него, бросил бы абсолютно всё и говорил бы, говорил, говорил!.. Вот только он уже никогда не выйдет и ни о чём меня не спросит. Его больше нет…
Вот и прошлогодние события – они случились, возможно, для того, чтобы я опять встряхнулся, вновь стал человеком!..»
– Мама, там опять эта машина! – вбегая на кухню, взволнованно воскликнула рыжеволосая девочка лет восьми.
– Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты без разрешения не выходила за двор? – строго спросила холёная женщина в ярко-жёлтой футболке и коричневых шортах с белым кружевом.
Сделав очередной глоток кофе, она с грохотом поставила кружку на край стола и обернулась к застывшему ребёнку.
– Чего молчишь?
– Я в щёлку смотрела, – тихо ответила девочка. Опустив глаза, она нервно накручивала прядь волос на слегка дрожащий палец.
– Ну, ладно, – заметно смягчаясь, произнесла женщина. – Где Мишка?
– В беседке рисует.
– Иди к нему.
Едва дочь скрылась за дверью, Марина пододвинула к себе глянцевый журнал и вновь углубилась в чтение. Однако настроение заметно испортилось. Скандальные новости гламурных красавиц из мира шоу-бизнеса уже не привлекали женщину. Раздражённо перелистнув несколько страниц, она шумно выдохнула и поднялась из-за стола.
– Угораздило ж выйти за этого урода!
Пройдя в гостиную, Марина остановилась напротив зеркала. Придирчиво осмотрев себя, она одёрнула футболку и тщательно поправила причёску.
– Ещё ничего! Только кому нужна с двумя малолетками?..
Распахнув окно, Марина высунулась во двор и громко крикнула:
– Даша, не забудь про английский!
– Я помню, – отозвалась из беседки девочка.
– И не опаздывай – у меня сегодня маникюр!
– Хорошо.
Даша недовольно поморщилась.
– Надоело всё!.. Музыка, танцы, английский – отдохнуть не даёт!..
– А я не хочу рисовать, – поддержал младший брат. – Хочу на речку, купаться!
– Ага, жди. Пустит она тебя. Как папа уехал, совсем озверела. Только и знает, что ругаться и журнальчики свои читать.
– И ногти, – подсказал Миша.
– Раньше хоть гулять пускала, а теперь…
Даша обречённо вздохнула и поднялась со скамейки.
– Пойду собираться, – с нескрываемой тоской в голосе произнесла девочка.
Дамир ещё с вечера готовился к предстоящей поездке в Моздок: составил список необходимых покупок, обзвонил родственников и друзей, с которыми намеревался встретиться, тщательно выгладил выходной костюм. Узнав о его планах, Степан напросился в попутчики. Ему наскучило сидеть в глухом селе, захотелось хоть немного развеяться. Компанейский осетин отнёсся к неожиданной просьбе с искренним пониманием и явным воодушевлением. Он лишь предупредил, что до города более ста километров преимущественно горной дороги, но Степана это абсолютно не беспокоило. Договорились выехать в девять часов.
