Командор прищурился.
— Спрошу, знаете ли вы, каково наказание за лжесвидетельство.
— Знаю, — поспешнее, чем следовало, отозвалась я. Кашлянула смущенно и уже спокойно продолжила: — И еще я знаю, что от простой простуды люди не погибают. Даже если предположить, что появился новый вирус и теперь простуда может осложниться вплоть до смертельного исхода… мертвец не должен вставать.
Бэйс даже не вздрогнул, только крепко сжал челюсти.
— Слухи уже ходят?
— И очень активно, — кивнула я, вспомнив азартную энергичность торговки. Она непременно поделится такой шокирующей новостью со всеми.
— И я должен поверить двум девицам? — спросил командор, ни к кому конкретно не обращаясь. Подозреваю, и ответа-то он не ждал… но Улиса знала, кого выбирать в подруги.
— Двум девицам и своему капитану, — робко заметила я, особый акцент сделав на последнее слово.
И тут же получила локтем под дых от разулыбавшейся Улисы… мстительная, зловредная ведьма!
Бэйс сомневался, он не мог поверить в правдивость наших слов, ему легче было списать все эти бредни на какое-нибудь коллективное помутнение рассудка. На видение… если бы видение не заявилось к нему само.
Так очень вовремя, почти судьбоносно.
Сначала мы услышали придушенный вскрик и звук упавшего тела, потом дверная ручка провернулась, и дверь открылась. Но еще раньше, чем перед нами предстал незваный и крайне наглый гость, нас настиг полный укора голос:
— Дорогая, ты меня очень расстраиваешь. Почему я должен искать тебя по всему городу?
Я подскочила на ноги при первых звуках этого голоса и зачем-то вытянулась в струнку. Страха не было, но от чувства, заменяющего страх, тряслись поджилки. Это можно было бы назвать волнением, если бы не легкие отголоски паники, отдающиеся нервной дрожью в пальцы рук. Кажется, я только что открыла новую эмоцию, название которой — встреча с Высшим.
Барон вошел, огляделся, нашел глазами капитана и одарил его веселым удивлением:
— Надо же, выжил. Молодец.
Потом смерил критическим взглядом закаменевшего Бэйса и обратился ко мне, не жалея яда:
— И что же ты натворила? Пыталась спасти кого-то против его воли?
— Что вы здесь делаете? — растерянно спросила я, не забывая держать спину прямо, а руки прижатыми к телу. Эта поза мне почему-то казалась правильной. — Сейчас ведь даже не вечер.
— Дорогая, это очень плохой вопрос, — Барон поскучнел. — Я могу подумать, что ты мне не рада.
Мне не дали возможности оправдаться, я еще даже испугаться не успела, как в меня полетело что-то маленькое и глухо звенящее.
Поймала я подвеску на тонкой цепочке случайно, лишь чудом не дав ей упасть. Командор не признавал ковров, оставив темный паркетный пол без всякого прикрытия.
Прозрачный маленький камешек подвески приятно согревал ладонь.
— Это…
— Будешь носить, не снимая, — строго велел Барон. — Узнаю, что ослушалась, – выпью тебя досуха. Исключительно из сострадания, чтобы не мучилась от проклятия и не тревожилась в посмертии. Поняла меня?
Я послушно кивнула, быстро надевая подвеску. Серебряная цепочка казалась такой тонкой, что я боялась ее порвать неосторожным движением.
Довольный моей расторопностью, Барон кивнул с благосклонной улыбкой и лишь потом обратил внимание на командора.
— Рассказывай, человек, какой из ваших глупых законов она нарушила?
Бэйс не выглядел напуганным. Растерянным — без сомнений, но не более. И когда он заговорил, голос его звучал уверенно и крепко. Командор держал себя в руках.
