Девушка скрылась слишком стремительно, чтобы я успела ее рассмотреть, но впечатления невзрачной она все же не производила. Скорее уж наоборот, она бросалась в глаза. В данном случае чуть ли не в прямом смысле слова. Должно быть, Вольтарская ошибалась в своей оценке, или же у нее были свои критерии женской красоты. А может, Виолетта сбросила с себя личину скромности, решив, что богатого, но непрактичного Виталика нужно брать тепленьким? Сейчас мы это узнаем.
Я нажала на кнопку звонка, и дверь открылась почти мгновенно.
– Да, я… – начал что-то говорить стоящий по ту сторону двери высокий молодой человек, как вдруг замолчал и оторопело уставился на меня.
– Вы ко мне? – удивленно спросил он, видимо, вновь обретя способность говорить. Я кивнула, показав ему свое удостоверение.
– Частный детектив? – еще больше изумился хозяин квартиры.
– Ваша теща дала мне ваш адрес, чтобы я могла побеседовать с вами. Вы пригласите меня в квартиру или так и будем на пороге разговаривать?
– Да, конечно. – Молодой человек посторонился, пропуская меня в квартиру. – Проходите, пожалуйста.
Оказавшись в просторной светлой прихожей, я повнимательнее присмотрелась к Виталию. Давешняя прелестница посоветовала ему выздоравливать, и теперь я поняла, что это пожелание было не столь уж безосновательным. У зятя Эвелины Николаевны действительно оказался довольно болезненный вид, я бы даже сказала – изможденный. Бледные запавшие щеки и без того худого лица и темные круги под зеленовато-серыми глазами делали его похожим на персонажа-мученика из какого-нибудь фильма ужасов.
– Вы плохо себя чувствуете? – не смогла я удержаться от вопроса. – Я могу зайти в другой раз.
– Нет-нет, все в порядке, – торопливо заверил меня Виталий. – Мне уже гораздо лучше, просто слегка простыл. На похоронах…
Я сочувственно промолчала.
– Прошу. – Виталий широким жестом пригласил меня в гостиную, двустворчатая дверь которой была широко распахнута. По другую сторону прихожей располагалась другая комната, дверь в которую, наоборот, оказалась плотно заперта.
– Это наша с Аленой спальня, – пояснил Виталий, заметив мой взгляд. – Я теперь прочно обосновался в гостиной. Не знаю, смогу ли зайти туда снова…
– Это произошло в спальне? – спросила я, усевшись в кресло, которое предложил мне Виталий. Он кивнул:
– Да. Она была одна дома, совсем одна… Алена последнее время неважно себя чувствовала, утром подолгу оставалась в постели. Вот и в тот день, когда я ушел, Алена лежала в кровати, читала какой-то журнал. Женский… А когда встала, пошла прямо к окну.
– Почему вы так решили? – быстро спросила я.
Виталий судорожно вздохнул и сцепил перед собой руки.
– Она была в пижаме, когда… Когда ее нашли. Я был на опознании. И соседи только об этом говорят. Все эти разговоры, разговоры…
Его голос звучал глухо и прерывисто.
– Вы позволите мне осмотреть вашу спальню?
Виталий поднял голову и устремил на меня вопросительный взгляд, словно не мог уяснить, что именно от него требуется.
– А, да. Конечно, – ответил он наконец. Я оставила Виталия в гостиной, поскольку он не выразил ни малейшего желания ко мне присоединиться. Пройдя через прихожую, я решительно отворила дверь страшившей его спальни. Комната со светло-бежевыми стенами была почти такой же просторной, как и гостиная. Само собой, здесь главенствовала широкая двуспальная кровать, застеленная бордовым покрывалом. На крышке узкого светлого комода стояла довольно большая портретная фотография в траурной рамке. Я взяла ее в руки и внимательно рассмотрела. Это была, без сомнения, фотография Алены. Девушка не отличалась какой-то особенной, бьющей в глаза красотой. Хрупкая, с тонким одухотворенным личиком и немного застенчивой улыбкой. Большие светлые глаза смотрели вопросительно и немного печально. По плечам рассыпались длинные темно-русые волосы.
