— Хочешь ее?
— Еще бы…
Охранник с вожделением коснулся огромными ручищами обнаженной груди, и погладил.
Катя закрыла глаза. Внутри все клокотало от отвращения. При мысли о том, что ее будут постоянно трогать чужие мужчины, желудок скрутился в тугой узел.
— После того, как я преподам своей новой рабыне урок, можешь наслаждаться ею до утра. А пока дай сюда наручники и оставь нас наедине. Я позову тебя, когда ее можно будет забрать, — донесся до нее голос Егора.
Он отпустил волосы Кати, и в то же мгновение прохладная сталь сковала запястья за спиной.
Хлопнула дверь. Катя вздрогнула и открыла глаза. Они с Егором остались один на один, в комнате без окон с одной единственной дверью, через которую Кате никогда не уйти.
Она со страхом посмотрела на своего мучителя. Стоять перед ним в одних джинсах, с закованными в наручники руками было по-настоящему жутко.
— Встань на колени! — приказал он.
Катя продолжала смотреть на него, и не двигалась.
— Продолжаешь упрямиться?
Егор подошел к ней вплотную, с размаху хлестнул по губам и садистки улыбнулся.
Губы опалило болью, и Катя вздрогнула. Во рту тут же почувствовался привкус крови.
Она все еще продолжала стоять – уже не от собственной бравады, нет. От страха ноги стали ватными и никак не слушались.
Егор снова схватил ее за волосы, нанес резкий удар кулаком в живот, и когда Катя вскрикнула и согнулась пополам от боли, насильно опустил ее на колени.
— Не хочешь подчиняться? А я тебя заставлю! — просипел он.
Катя не выдержала, всхлипнула. По щекам ручьем покатились горячие слезы.
— Плачешь? — Лицо извращенца снова осветила звериная улыбка.
Он снова пнул ее. Потом еще раз и еще. Он наносил ей удары до тех пор, пока у Кати от ужаса и боли все не поплыло перед глазами. Ее психика не выдержала напряжения, дала сбой, и она, неуклюже повалившись на холодный мраморный пол, потеряла сознание.
В голове все шумело и звенело. Обморок длился слишком долго, и Кате никак не удавалось прийти в себя. Казалось, сознание забито какой-то ватой, от которой никак не избавиться. Вата и боль были везде – в висках, в ушах и даже в горле. Она не давала спокойно вдохнуть и пошевелиться.
Сквозь пелену боли она ощутила, как сильные, крепкие руки грубо подняли ее с пола и куда-то поволокли. «Охранник», — сквозь странное звенящее небытие догадалась Катя. Сейчас начнется самое страшное. Разум, отчаянно защищаясь от предстоящих мучений, окончательно выключился. Вокруг все померкло.
Когда Катя снова пришла в сознание, то обнаружила себя лежащей на диване в полумраке незнакомой комнаты под тонким шерстяным одеялом. Странно, руки не были скованы наручниками. Она едва заметно шевельнула рукой и ощутила, что одета в рубашку. Бюстгальтера не было, но зато на ней все еще были джинсы. Значит, ее еще не успели тронуть люди Елисеева.
Она с ужасом подумала, что ей только предстоит ублажать охранников, и побоялась открывать глаза еще раз. Осторожно, чтобы не привлекать внимание, снова пошевелила рукой под одеялом.
Видимо, за ней пристально следили. Справа скрипнуло кресло, и кто-то двинулся в ее сторону.
Катя на миг зажмурилась, не желая принимать предстоящую пытку, а потом резко открыла глаза. В голове снова зазвенело. Перед собой она увидела лицо Ярцева, слишком бледное в полумраке, но хорошо узнаваемое.
Она до смерти напугалась и дернулась. Тут же ощутила дикую боль в животе и беспомощно вжалась в спинку дивана.
