– Привет.
Наташа вздрагивает, проливает на себя жидкость из чашки, тут же ставит её на подоконник и хватается за руку.
– Извини. Напугал тебя? – Я приближаюсь и беру её за запястье.
На нежной коже розовеет круглая отметина. Бедовая девчонка. Мы подходим к раковине, и я включаю холодную воду, подставляя её ладонь под струю.
– Ты очень тихо перемещаешься по дому. Я не слышала, как ты появился на кухне.
Я молча сканирую взглядом её лицо и опускаю глаза на пухлые губы.
– Ты на пробежку? – спрашивает она, а я на мгновение сжимаю её запястье чуть сильнее, вспоминая о вчерашнем поцелуе.
Я же всю ночь с любовницей провёл. Что за херня?
– Это бодрит куда больше, чем кофе. Тоже советую, как будешь чувствовать себя лучше.
– Ты бегаешь вместе собакой? – продолжает она допрос.
– Бывает, что и с ней, но Ашира не любит это дело. Кстати, вы познакомились?
– Да, вчера. Она такая огромная. Я гуляла на улице, когда охранник выпустил её из вольера. Думала, сердце остановится от испуга. Что это за порода? Овчарка?
– Помесь с дворнягой. Ашира обучена командам. Бояться её не нужно.
Выключив кран, я отпускаю запястье Наташи. Выхожу из кухни, чувствуя на себе её пристальный взгляд. Об отлёте скажу ей вечером. Вещей у неё с собой не много. Вот и будет чем заняться в Вене, пока я буду решать свои дела. Выдам ей безлимитную карту, пусть шопится до потери пульса. Лишь бы меньше маячила перед глазами в эти дни. Пар я ночью спустил с Никой, мозги встали на место. Но хватит ли на Австрию – пока вопрос.
С пробежки я возвращаюсь через час. Принимаю душ и спускаюсь вниз. На столе стоит мой завтрак. Окно открыто настежь, а на подоконнике красуется ваза с цветами. Не припомню, чтобы такие вещи имелись у меня в доме.
Наспех перекусив, поднимаюсь наверх и останавливаюсь у спальни Наташи. Дверь открыта, она сидит за столом, повернувшись ко мне спиной. Занимается?
– Я зашёл сказать, что у нас самолёт завтра вечером.
Наташа резко поворачивается, а в её взгляде вспыхивает возмущение. Ну вот что опять не так? Мы же вроде всё обсудили в прошлый раз?
– Динар, – с мольбой в голосе произносит она, отложив учебник в сторону. – Я не хочу никуда лететь и обещаю, что не покину стены дома. Можно я останусь?
С трудом верится, что она будет безвылазно сидеть дома в моё отсутствие. Я видел её личное дело из детского дома, разговаривал неоднократно с заведующей. Камыцкая много и систематически на неё жаловалась. Да, училась Наташа хорошо, но характер и её поступки… Всё же у них очень много общего с Максом.
– Твои «не хочу», «можно» и «буду» придётся подстроить под мой график.
Не знаю почему, но я испытываю раздражение, что снова приходится объяснять ей эти вещи, а когда взгляд цепляется за стройные голые ноги, начинаю злиться ещё сильнее. Шорт длиннее у неё нет? Щёки Наташи становятся пунцовыми, когда она замечает, что я её разглядываю.
– И для поездки выбери наряды скромнее. Я вдвое старше тебя, щеголять передо мной в таком откровении не нужно, чтобы потом не ловить на себе взгляды, от которых ты испытываешь смущение и краснеешь, как сейчас. С контролем у меня проблем нет, но грань в то утро я переступил.
Глупо перекладывать ответственность за свой порыв на неё, но может, эти слова подстегнут Наташу носить не такие броские вещи? Да даже взять то платье, в котором она была в клубе? Удивительно было бы, если бы у Лазарева не встал на неё в таком виде.
