Странно, что он о ней ничего толком не знал, хотя она где-то рядом. Может, за озером. И не то, чтобы о ней не знал ничего толком – а вообще ничего не знал.
Хотя кое-что знал. Она ждет сочинения. Ведь сказал же папа, что если он поможет себе, то поможет и Пандерихтиде. Только это известно Захару про нее…
–Ку-ку, – раздалось над головой.
–Попрошу не мешать! Я занят!..
Птица снялась с ветки и, притормозив над Захаром, полетела вглубь леса.
Он смахнул с листа лесной мусор с перышком, подпер голову кулаками и задумался.
Вот неудачный день. То игра в рекорды не пошла, то кукушка насмехается. А что насчет сочинения? Голова кипит, как котелок, от мыслей, но только совсем не от тех, что нужно. Попробуй-ка, поймай нужную…
…Стрекотали кузнечики, щебетали птицы, цокали белки. Лесные обитатели словно сдурели, как бывает перед грозой. Такой подняли гвалт, что последние мысли из «котелка» испарились.
Зевнув, Захар отодвинул начатый лист подальше от себя и положил голову на снятую тенниску. В конце концов, еще целый день впереди.
В тот же миг послышался треск сучьев под чьими-то ногами…
Глава 5. Таинственный разговор в лесу
–У нас и так осталось всего полдня, – донесся родной голос. – А тут еще погода подсуропила.
Говорил Захаркин отец. Он вместе с коллегами возвращался по просеке в лагерь. Хруст малины и ворчание грома глушили его голос.
Сон с Захарки как рукой смахнуло.
Вот так дела! Он не заметил, как небо заволокло тучами и стал накрапывать дождик. Группа людей миновала поляну со стороны песчаника, где велись раскопки.
–…Ничего, не волнуйся, Андреич, – отвечал отцу голос экскаваторщика Петровича. – За свой счет копать будем, ежели чего… Ископаемые вымерли, а мы устоим! И всех откопаем!..
–Готовьтесь, коллеги, морально, – словно не слыша подбадриваний, сказал отец, – каков бы ни был результат, завтра сворачиваем палатки и уезжаем. Многим из нас пора детей собирать в школу. В конце концов, мир на нас клином не сошелся и не погибнет без нашего участия. Мы сделали все возможное.
–Позвольте выразить несогласие, – возразил белобородый ученый. Захар давно заметил, что к его мнению остальные прислушивались. – Не все мы сделали. Потому что не учли один важный момент. Это – во-первых. А во-вторых, не зная истинное положение дел, человечество может неправильно представлять будущее. Уж сколько раз твердили миру…
–Можно ли полюбопытствовать, милейший Семен Автаркович, – спросил отец, – что конкретно мы не учли?
–Мы так и не нашли переходное звено от холоднокровных к теплокровным, а значит, схема эволюции до сих пор не только не полна, но и под вопросом для десятка миллиардов дилетантов.
–Но мы нашли следы пандерихтиды…
–Честь нам и хвала. Но до тех пор, пока среди останков нет основополагающих признаков перехода от одного таксономического звена к другому, нам не позволят определить место пандерихтиды в филогенетическом ряду. Слишком много расплодилось антидарвинистов, которых хлебом не корми, а дай подкопать фундамент эволюции. Если бы мы нашли стремечко с наковальней…
–Я им так подкопаю, – встрял в разговор экскаваторщик, – что до…(Захар четко не расслышал). Одним словом, найдем и стремечко, и наковальню1, и кузнечные меха, если надо. Дай только срок, Автаркович. Раз-два – и в дамки.
–Да ведь срока-то и нет, – ответил чей-то знакомый голос, но Захар не вспомнил его обладателя. – Пора сматывать удочки. Но мы готовы…
