– Как там план кухни, всё закончила?
– Вроде как да, осталось обсудить с инженерами вытяжки и прочее.
– Отлично, ты на машине? – спросил он.
– Нет, а что?
Левон снял свой фартук, расстегнул китель, достал из холодильника бутылку вина, взял два фужера и позвал меня в зал.
– Пошли, теперь перейдём непосредственно к еде. – Я подхватила рюкзак и напряглась. Кажется, я не соглашалась на свидание. – Это не свидание, – словно прочитал мои мысли он. – Давай, я помогу, – Левон перехватил у меня рюкзак. – Какой тяжелый, как ты это носишь ещё и без машины? Идём. – И он направился в зал, минуя бар.
Гости уже покидали заведение. В ресторане стояла тишина и было странно видеть пустые столы. Мы прошли на открытую террасу. Он поставил рюкзак, вино, фужеры, отодвинул для меня стул и помог сесть. Потом сел сам. Официант подошел к нам и предложил шефу открыть вино, но тот поблагодарил парня и принялся открывать бутылку сам.
– Я на работе, – сказала я.
– Я тоже, – сказал Левон и наполнил фужер. – Кстати, правду говорят, что архитекторы очень много пьют?
– Где ты такое слышал?
– Не помню, где-то, когда-то, кто-то сказал.
– Пьют, но не все. Я не пью.
– Совсем? – спросил он и я задумалась.
– Пью, но, только когда ем, действительно, вкусную еду. – Он налил белое вино во второй фужер.
– Например?
– Что «например»?
– Приведи пример действительно вкусной еды, по мнению Анны Корсак.
– Ну, с «твоей» – я подчеркнула – лазаньей, мне хотелось выпить бокал красного сухого, с какой-нибудь землистой ноткой.
– Не плохо, архитектор. Значит моя лазанья действительно вкусная? – подразнил меня он. Я не ответила. – А как на счёт коктейлей, встреч с подругами и вечерних посиделок с вином перед телешоу?
– У меня нет ни одного, ни второго, ни третьего.
– Но, есть работа, верно?
– Верно, – усмехнулась я. Почему-то я снова почувствовала себя уставшей, спорить и язвить сил совсем не было.
К нам подошли официанты и поставили на стол несколько тарелок: белый узелок сыра с томатами и красным луком, морковка, кажется, запеченная на гриле, подрумяненный ломоть хлеба с белой помадкой, помидорами черри и какими-то зелеными веточками и ещё хлеб, а также миска с измельчённой зеленью. Теперь понятно, почему мы сели за таким большим столом.
– Смотри, это то, о чем я тебе говорил. Попробуй. – Он раздавил вилкой узелок мягкого сыра, и подхватив томат, щедро погрузил его в тягучую белую массу, а потом протянул мне. Волшебно. – Это буратта. Её готовят местные фермеры, в 20-ти километрах от города. Я видел их коров и пастбище. Это очень счастливые коровы, скажу я тебе. А эти томаты, самые сладкие на свете, из соседнего южного города, где почти круглый год стоит жара. – Он взял фужер и приподнял его над столом, приглашая меня присоединиться. Я сделала глоток.
– Вкусно.
– А вот, наш домашний хлеб на специальной закваске, я добавил к нему крем из кешью и мой секретный ингредиент – дикий лук. Его практически невозможно найти где-то за пределами этого региона.
Он отрезал два кусочка так, чтоб на каждом осталось по половине помидора черри, съел один и жестом указал на второй. Я подцепила кусочек вилкой и положила его в рот. Нежнейший соус из кешью растекся по языку, а сладкие помидоры и пряные веточки лука подчеркивали мягкость орехового крема.
– Не дурно, – сдержанно сказала я и подхватила еще кусочек.
– Я тебя понял, ты хотела сказать: «О, Лео, это просто отвал башки», – я засмеялась.
