Она в очередной раз начала худеть, но на нервной почве не могла перестать есть. Ее постоянно жующая мина иногда раздражала меня, но я страдальчески терпела ее чавканье мне на ухо.
– Я тебя понимаю, экжамены это штреш, – с полным ртом пыталась говорить Ритка. Мы сидели в моей комнате и готовились к сдаче. Но все мои мысли витали вокруг шифоньера и моего хранителя. За последние дни я перепробовала массу методов выманить его. В ход шло молоко, конфеты, хлеб, пицца. Я поставила к стене табурет, в надежде, что он запнется за него, если выйдет оттуда. Я дошла до того, что расставила мышеловки, надеясь, что он угодит в них. Но все безрезультатно. Он словно исчез. Исчез насовсем.
В доме несколько раз где-то что-то падало, даже билась сама по себе посуда, Кот иногда урчал и истошно маяукал. Но я начала подозревать, что мой котяра просто загулял, и на всякий случай накапала ему контрацептивных капель. В доме было настолько спокойно, что даже трусливая Ритка не побоялась прийти.
Все изменилось в один вечер.
Я в очередной раз насыпала конфет к шкафу и поскреблась в стену.
– Дивен, мне надо поговорить, – тихо сказала я
– С кем ты разговариваешь?
Громкий голос папы заставил меня подпрыгнуть на месте. Он с удивлением рассматривал табурет, мышеловки, молоко, конфеты. А еще я приволокла валенки и шапку, которые нашла в кладовой. Его глаза стали огромными и казалось еще чуть-чуть, и они выпрыгнут из орбит. Но этому процессу явно мешают папины очки.
–Женечка, что происходит? – Папин голос был каким-то странным. Он во все глаза смотрел на меня, словно видел впервые.
– Женя, ответь мне…, – папа вопросительно смотрел на меня.
Я вылезла из проема между шкафом и окном и пожала плечами.
– Ничего не происходит, все хорошо, – я улыбнулась, но улыбка получилась кривоватая. Мой мозг работал в авральном режиме. Что бы такого нагородить папе, чтоб он точно поверил. Папа несколько мгновений рассматривал меня, потом погладил по голове.
– Все будет хорошо, моя крошка, – он чмокнул меня в лоб и вышел.
Немного позднее, когда я спустилась в кухню к ужину, в моей голове уже был готов четкий план, что сказать и как объяснить родителям свое поведение. Но к моему удивлению папа сделал вид, что ничего не произошло, а мама даже излишне ласково разговаривала со мной. Папа много шутил, хвалил приготовленный ужин. Мама тоже смеялась и в конце ужина достала из холодильника торт.
– Сегодня ровно месяц как мы живем в нашем новом доме! – торжественно сказала мама. Она погасила свет в кухне, воткнула свечку в торт и зажгла ее.
– Миша, давай речь! – мама подмигнула отцу.
Папа встал, поднял чашку с чаем.
– Аллочка, надо было хоть винишка налить, – сокрушенно сказал папа, горестно глядя на чашку.
– Миша, мы ждем речь, – терпеливо напомнила мама.
– Ах, да. Речь! – Папа широко разулыбался, – Мои дорогие девочки, с …гхм…мы месяц тут живем…с месячиной нас что ли? – Папа вопросительно посмотрел на нас.
Первой не выдержала мама.
– Миша…, ну ты даешь, – расхохоталась она. Следом прыснули уже и мы с отцом.
– Ну, Алла, а как тогда? Если бы прожили год, то годовщина. А мы месяц. Как сказать правильно? – Папа отрезал себе кусок торта.
– У нас прошел испытательный срок, – сказала мама, – так что с окончанием нас испытательного срока.
Ужин прошел замечательно. Мы много шутили, смеялись. И я уже собралась идти к себе, когда в дверь постучали.
