Вождь резко крутанул головой, и первое, что он увидел рядом с собой это лежащий на тумбочке квадратный прибор с мигающими лампочками. Он схватил увесистую металлическую коробку двумя руками. Тянувшиеся от стены проводки не давали оторвать коробку от тумбочки, но Вождь резким движением оборвал тоненькие жилки.
Короткий взмах от плеча (так учил рецидивист Резо метать бомбы, ещё там в Тифлисе) и увесистая коробка летит прямо в голову рыжебородому. Тот приседает , и железяка, просвистев у него над головой, шмякается на белый кафель.
Бац! Железный каркас лопается по швам. Из чрева коробки, словно осколки бомбы во все стороны разлетаются куски пластика, винтики и лампочки.
Мимо! Во время очередного «экспа» в Батуми он тоже промахнулся. Последствия? Скрюченная, засохшая и вечно ноющая левая рука.
– Э-эй, ты чё делаешь! – заорал рыжебородый под аккомпанемент визга девки. Очнувшиеся амбалы решительно направились к его кровати.
– Стоять! – скомандовал он. От гортанного баса зазвенели стёкла. Он гремел, висел в разряженном воздухе, как над Красной Площадью во время парада.
Амбалы застыли в двух шагах от его кровати. Внезапно он понял, что эти парни из батальона его охраны и сейчас просто ждут его распоряжений.
– Этого доставить на Лубянку! – ткнул он пальцем в рыжебородого. – Прямо к Абакумову. Я лично буду следить за ходом дела! Хотя-я…
Это же просто сон. Зачем здесь лишние формальности.
Он сделал небрежный взмах ладошкой.
– Расстрелять! Только выведите отсюда…да, и этих всех тоже.
Парни не сдвинулись с места, и продолжали переглядываться между собой. Уголки их ртов дрожали от скрываемых усмешек. Вождь осознал, что ошибся. Это не его охрана. Они подчиняются рыжебородому, а это ни кто иной как Каменев, почему то раздавшийся в плечах. Видимо, он думает, что таким может его напугать. Вот он, сукин сын, стоит и чему то улыбается.
– Иосиф Виссарионыч? Добро пожаловать! – бородатый раскрыл ладони, словно встретил старого знакомого.
– Да как ты смееш появляться здесь! Ты-ы…продажная проститутка! – взревел Вождь.
Рыжебородый на мгновение покосился на девчонку, видимо думая, что эти слова были адресованы ей.
– Я тэбя лично придушу, вот этими вот руками…
Вождь поднялся с кровати, и ему почему то показалось, что он намного выше своего роста. Тем лучше. Он сделал два шага в сторону рыжебородого, но один амбал шагнул навстречу и схватил его за руки. В попытке вырваться, он ощутил невероятную силу, сжимающую его предплечья. Второй подбежал сбоку и они уже вдвоём завалили упирающегося Вождя на кушетку.
– Где Власик! Охрана-а! Чэ-эрти! – орал неистово брыкающийся Вождь, но невероятная сила вжимала его в кровать. Последний раз его так бесцеремонно тискали ещё в двенадцатом, парни из царской охранки. – Чэ-эрти! Вы за это ответите!
Он стал закашливаться, давиться своим же криком и шипел уже осипшим голосом:
– Лавре-ентий, Вла-асик, охра-ана…
Параллельно с теряющими силу возгласами, в возбуждённых мозгах Вождя прокручивались варианты произошедшего с ним.
А что, если это не сон? Диверсия?! Переворот?! Его упекли в госпиталь, чтобы зарезать как Фрунзе? Но кто? Лавр? Молотов? Хрущёв?
Нет! Эти не могли, кишка у них тонка. Они прекрасно знают, что не стоит об этом даже задумываться . Если даже кому-нибудь из них и залетит в голову такая мысль, то нужно её немедленно гнать оттуда поганой метлой, потому что он может прочитать её по глазам. Сейчас он осторожен как никогда. Даже в тридцать седьмом он не был настолько подозрительным. Осторожность, предусмотрительность, недоверие – три конька, которые уже столько лет позволяют ему находиться на пике формы.
