Девчонка держалась молодцом, мороку упыря не поддалась, отчаянно сопротивлялась и орала. Потому отделалась сильным испугом да царапинами на шее. Проклятый получил серебряную пулю в башку.
В общем, обычное дело. Трудности начались потом, когда я объяснял Маше, что произошло. Она вполне трезво оценивала ситуацию, и сказочке про ряженого или маньяка не поверила бы. Я даже пожалел, что упырь не смог ее загипнотизировать. Пришлось сказать правду и пригрозить, чтобы помалкивала.
Я проводил девчонку домой, благо жила она неподалеку, вернулся, избавился от трупа, а вскоре благополучно забыл о Маше. Пока не встретил ее в одном нехорошем ночном клубе, где частенько появлялись проклятые.
Видок у девицы был тот еще: декольте до пупка, набедренная повязка вместо юбки – в общем, явная провокация. На проститутку она никак не тянула – манеры не те, да и выражение лица совсем уж не соответствовало. Из интереса я понаблюдал за Машей, и скоро все понял. Достаточно было увидеть настороженный взгляд, которым она провожала каждого мужчину.
Я подошел, взял девчонку за локоть, молча вытащил из клуба. Отвел в укромное местечко, вырвал из рук сумочку, вытряхнул ее содержимое прямо на асфальт. Ну конечно! Здоровенный поповский крест, несколько головок чеснока, пузырек – по всей видимости, со святой водой, и столовый нож из сплава, в котором добавок было больше, чем серебра.
– Что ты собиралась с этим делать? – прорычал я. – Защекотать упыря до смерти?
Девчонка зыркнула на меня гневным взглядом:
– Он серебряный!
– Ты б еще зубочистки из осины прихватила! Пусть уж упыри обхохочутся…
И тут Маша расплакалась, принялась быстро-быстро говорить. Сквозь рыдания я с трудом разобрал, что она устала жить в постоянном ужасе, вздрагивать от каждого шороха, поэтому решила найти вампиров и посмотреть на них, а желательно даже убить.
После этой исповеди я усадил девушку в машину, где долго объяснял, что неподготовленный человек не может охотиться на проклятых:
– В лучшем случае тебя сожрали бы, как цыпленка, в худшем – ты покалечила бы ни в чем неповинного мужика.
– Может, наоборот? – робко возразила Маша. – В лучшем покалечила бы…
– Нет, дорогая! Взялась охотиться на упыря – неси ответственность за свои поступки.
Отвез я ее тогда домой и запретил даже думать о проклятых. Она вроде пообещала, но я не очень поверил – слишком бедовая оказалась девчонка. Вообще, ее поступок даже вызывал уважение: не каждый может вот так пойти навстречу собственному страху.
Пришлось для профилактики за нею присматривать. Заезжал иногда, созванивался. Каждый раз слышал одно и то же: «Хочу бороться с вампирами, делать мир чище» – и прочие благоглупости. И глаза так блестели нехорошо, с сумасшедшинкой.
Можно было плюнуть: охота быть сожранной – да пусть. Но мне стало ее жаль. Красивая, храбрая… В общем, поговорил я с отцом Константином, устроил проверку Машиной биографии, а когда убедился, что все чисто, предложил девушке должность моей помощницы.
Вот уже полтора года Маша выполняла всю офисную и бумажную работу. Правда, все время уговаривала поручить ей более серьезное дело, но я отказывал, поясняя, что она и на своем месте приносит пользу в борьбе с упырями…
– Вот еще бутерброды и печенье. Завтракай скорее, пока вчерашняя тетка не явилась, – сказала Маша, выходя.
Она не ошиблась: едва я допил кофе, на столе ожил селектор, сказал голосом помощницы:
