– Через две недельки, наверное, – ответил он, сохраняя полученную работу на носитель, – Думаю, в шестом выпуске «Иствестника» уже выйдет.
Заметив светящееся радостью лицо девушки, Савелий Валерьевич спросил:
– Довольна?
– Спрашиваешь! – со спокойной совестью крутясь в кресле, радовалась его племянница.
– Ты бы это, убрала всё обратно! А то потом…
– Да-да, я помню! – поспешила она успокоить своего сварливого дядьку и прекратив крутиться, начала собирать папку обратно.
Закусив нижнюю губу, скрючившись в три погибели в своём кресле, Анна принялась подшивать бумаги. За годы хранения здесь скреплявшая пару-тройку сотен листов бечёвка уже приобрела строгую форму и никак не хотела её менять в руках девушки. Пальцы, настрочившие за несколько часов работы километры текста, предательски не слушались. От усталости Анна даже плюнула на правила, принявшись укладывать по десять, а то и двадцать листов за один присест. Наконец, с грехом пополам закрепив все документы на своём месте, она понесла тяжеленную папку к шкафу.
И здесь ей снова не повезло: уже укладывая папку на своё законное место, два листа с предательским шорохом вывалились из уже подшитой Анной папки – пытаясь уложить поскорее, ленивая студентка пропустила их в целой стопке закреплённых за один подход. Тяжело вздохнув, морально подготовившись к повторению всего пройденного пути, Анна положила папку на стол для каталогов и пошла поднимать с пола выпавшие листы. Разделив папку снова, она принялась искать, откуда именно они выпали.
И тут серо-голубые глаза сами собой соскользнули на строчку с поимённым списком офицерского состава, когда-то участвовавшего в одной из операций в Чечне: какой именно, определить невозможно – начальная и конечная страница были среди уже подшитых. Среди десятка фамилий офицеров, участвовавших в одном из боёв, Анна обнаружила одну до боли знакомую строчку. От волнения у неё сразу перехватило дыхание, а рот сам собой раскрылся в изумлении. Несколько секунд Анна просто не сводила взгляда с обычного на вид листка бумаги. Второй лист выскользнул из негнущихся пальцев, с шорохом улетев куда-то в сторону – запись, столь сильно изменившая её в лице, гласила:
«Козельский В.В., старший лейтенант, ВДВ».
Это было практически невозможно, и сначала голова Анны просто отказывалась верить собственным глазам: не может быть… Здесь? Через столько лет? Как такое вообще возможно? Анну окликнул Савелий Валерьевич, но та его уже не слышала: девушка буквально впилась глазами в тщедушную бумагу, на котором чёрным по белому были написаны инициалы её родного отца. Отказываясь верить в происходящее, Анна судорожно набросилась на папку с документами. Бледными от усталости, дрожащими пальцами она что-то активно искала.
– Что ты делаешь? Осторожней! – сразу закричал её наставник и, попытавшись остановить помощницу, схватил Анну за руку.
Сама не своя, племянница немедленно переключилась на своего дядю – мёртвой хваткой она вцепилась в его жилетку и, сверкая уже влажными глазами, тихо спросила:
– Какое воинское звание было у моего папы?
Мужчина впал в ступор: горько плачущая при любом о нём упоминании племянница теперь сама задаёт вопросы о его старшем брате! Сначала Савелий Валерьевич решил, что просто ослышался, и тогда Анна не выдержала и закричала во весь голос:
– Отвечай!
– Лейтенант! – испуганно выпалил он.
– Какой? – не унималась она. Глаза девушки всё сильнее блестели.
