– Отлично, – воодушевился Савчук. – Смотрите. Сейчас мы это переведем в эксель… Так, какие номера ищем?
– Нужны совпадения вот по этим, – Олег указал на свои бумажки.
– Ну вот, сейчас… Так, смотрите… Здесь был звонок девятнадцатого в два часа дня, потом двадцатого…
– А сделай-ка мне отдельным файлом, – Олег прищурился. – Вот так. И распечатай.
– Так все же и здесь…
– Распечатай, – Горовой встал, чтобы подхватить из принтера новые бумажки.
Похвалить бы Савчука… Но он с такой готовностью ждал признания, что было тошно смотреть.
– Так что в поликлинике? – Олег задумчиво разглядывал ровные столбики цифр.
– Я же говорю: Алиев на больничном! – Савчук вернулся на стул и возбужденно округлил глаза. – Все же очевидно!
– Просвети, будь добр.
– Смотрите, – нетерпеливо поерзал опер. – Жертва номер три, Михеева, писала на него заявление в Минздрав. Жертва номер два, Лапшина, ходила к главному врачу. А самая продвинутая, Соболева, угрожала обратиться в приемную президента. Этот скандал не слышал только ленивый.
– И чем, интересно, Алиев такое заслужил?
– В том-то и дело. Медперсонал про него ничего плохого не говорит. А пенсионерки, – все, кого удалось допросить, – хором его ругают. Якобы он пытался мухлевать с аппаратурой, включал старую, хотя в кабинете стояли новые приборы. Намекал на дополнительную плату, хамил, своих пропускал без очереди… Помните, вы спрашивали, где там самое горячее место? Говорю вам на двести процентов: физиотерапия. Дело в том, что записи электронной на сеансы нет. Выдается направление – и все. Без времени. И выписывает процедуры сам Алиев. Может назначить пять сеансов прогревания, когда нужно пятнадцать.
Горовой задумался. Ясно, что половину проблем высосали из пальца пациенты. Когда заняться нечем, нужно же придумать себе развлечение. Тем более, очереди почти исчезли, а потребность драться на зубных протезах осталась. Неизвестно, был ли Алиев виноват сам или просто пал жертвой главного старушачьего инстинкта, но его больничный и правда выглядел подозрительно.
– Теперь – самое главное! – торжественно сообщил лейтенант. – Видеозаписи. Я чуть позже скину вам, файлы у меня в телефоне…
– Что за записи?
– Камеры в поликлинике. В день, когда убили вторую жертву, Алиев пришел на работу ровно в шесть пятнадцать! Хотя прием у него только с восьми! – Савчук сиял и ждал оваций.
– И?
– Это тянет на косвенное доказательство, Олег Василич! Сами посудите, зачем ему приходить за два часа до работы? Он как раз мог убить по дороге…
– Ага, и тут же засветиться в поликлинике, которая напичкана камерами! – Горовой скептически хмыкнул. – А номер телефона вы его выяснили?
– Да, как вы просили. Весь список из отдела кадров, – Савчук пододвинул к майору папку. – С утра у вас на столе.
Олег пролистал бумаги, пока не наткнулся на нужную ксерокопию. Алиев, слава алфавиту, был первым. Но ни в одной детализации этот номер не значился. Так был ли он тем, кто выводил людей на целительницу? В этом Горовой сомневался. Потому что ни один человек не воспользуется советом того, на кого сам же регулярно строчит жалобы.
Пока версии получалось две: или убийства связаны с Алиевым, или с Амалией. Конечно, версия с физиотерапевтом была гладкая, как очищенное яйцо. Но и пахла так же. Потому что какой идиот станет убивать жертв в ста метрах от своего рабочего места? И если уж он врач, пусть даже самый бесполезный, то в морге бывал. И обязан знать, что травма от удара отличается от травмы при падении. Чтобы так пробить голову о лежащий на дороге кирпич, надо было старушку в него как минимум кинуть. Да что уж там: хорошенько эдак швырнуть. А жертвы отличались внушительными весовыми характеристиками. Значит, убийца либо рассчитывал на некомпетентность и пофигизм районной полиции, – и не сказать ведь, что так уж безосновательно, – либо понятия не имел, что расколотый череп расколотому черепу рознь.
