Я просто отпустил его и отправился обратно в казарму. К счастью, из-за того, что эта беседка была чуть в стороне, за молодыми деревьями, никто ничего не увидел. И пусть этот черт теперь докажет, что его кто-то бил. Шел, курил, от невнимательности споткнулся и угодил лицом в колючие кусты… А если покажет на меня, так у меня с кулаками все нормально, ни царапинки. Я вообще в лазарете был.
Как-то так.
Когда я вошел в нашу казарму, первым делом увидел дежурного, младшего сержанта Петрова.
– О, Громов! Ты выписался уже? Сам, что ли, пришел? Хорошо. Иди, ротному доложись, – затем комод переключился на дневального. – Прохоров, бери книгу записи больных и дуй в лазарет! Отметку поставь, что Громова выписали.
Пока я шел по практически пустому расположению, увидел Степанкова. Тот был дневальным первой смены – мыл окна.
– Макс, привет! Выздоровел?
– Более-менее. Где рота?
– На марш-броске.
– Опять?
– Ну да. Снова. Кстати, новость слышал? – нахмурился тот.
– Какую?
– Вчера вечером замполит на плацу строил весь личный состав. Довел до всех, что на соревнования поедет не первая рота, а сборная команда, собранная из двух рот. Состав собирал сам Ветров.
– Да ладно! – выдохнул я. – Как так?
– Не знаю. В штабе что-то там переиграли. Наверное, Каменев передумал.
– И что, какой состав?
– А черт его… Я точно не знаю.
Угу, это не Каменев передумал, а замполит ему в уши воды налил. Мол, Осипов тоже неплох, чего зря оставлять такого кадра? Пусть будет сборная не из первой роты, а с двух сразу. Все равно за часть сражаются. Видимо, Ветров так сладко пел, что командир повелся и дал добро. А тот и рад, что удалось все-таки нагадить…
– Ясно! – с досадой выдохнул я. – Кажется, с Осиповым еще не все…
– Ты к ротному?
– Ну… Он у себя?
Колян кивнул и продолжил тряпкой сражаться с предметами жизнедеятельности пауков, что оккупировали пространство в углу самого дальнего подоконника.
Постучался, приоткрыл дверь.
Что-то последнее время я прямо-таки зачастил ходить в ротную канцелярию. Туда даже старшина ходил реже, чем я… Невольно вспомнил о судьбе прапорщика Лось… Эх!
– Разрешите войти, ефрейтор Громов!
В канцелярии сидел наш капитан Воронин и командир второй роты, капитан Соболев.
– А, Громов? Входи!
– Выздоровел?
– Так точно! Пару дней еще сходить на процедуры, и буду как новенький.
– Это хорошо, – тут он вздохнул. – А по поводу твоей вчерашней победы, есть поправки. Подполковник Каменев решил иначе. В общем, поедет не сборная от первой роты, а…
– Я уже в курсе, товарищ капитан!
– Ну и хорошо.
– Но разве это справедливо?
При моих словах капитан Соболев не сдержался и фыркнул.
– Ну а что не так? Ты, хороший солдат… Вон, целый ефрейтор уже! Так и мой Осипов тоже не промах! У него по физической подготовке высший бал. Еще пара-тройка ребят, часть от вашей роты. Вот и готовая сборная. Десять человек, а туда ведь тоже лучшие из лучших приедут. А ну, всех порвем на окружных соревнованиях.
– А все по-честному будет?
– А как же! – удивился Соболев. – Погоди! Ты на что намекаешь, ефрейтор?
– Ни на что, товарищ капитан. Просто спросил.
Ну да, сейчас бы я свои возмущения высказал бы, а потом их офицер сам увидел бы пушистую физиономию Осипова… Это прямой залет! А так, мне и повесить нечего… Ничего не знаю, ничего не видел. В лазарете был, потом к себе вернулся.
– Ну и хорошо! – сказал Воронин. – Значит, смотри, капитаном команды будет ефрейтор Кукушкин, с вами поедет лейтенант Лавров. Кстати, соревнования будут проходить не под Ташкентом, а у Чарджоу, туда выдвигаетесь через три дня. Поедете в составе продовольственной колонны, они как раз послезавтра приходят в нашу часть, пополнить запасы. Выделим вам отдельную машину, ГАЗ-66. На ней удобнее, чем на броне «шестидесятки». Автобусов у нас нет, штаб не выделил. Вертолетом много не увезешь, да и холодильников на них нет, а так и польза и удобства…
