Реми фыркнула. Она не терпела поучений. Тем более от обслуги.
«Ладно, сейчас я тебя проучу…»
– Скажите, мистер траппер, – обратилась она к егерю, – зачем вам ружье? Ваше дело ставить капканы и устраивать прочие ловушки зверью.
– Строго говоря, я не траппер, – мгновенно откликнулся тот. – В шкуре моей добычи бывает, как правило, еще одна дырка, помимо предусмотренных природой. Но так уж повелось, что нас называют трапперами. Мы и не спорим. К чему?
– Вижу, вы знаете книжки старины Фенимора, – оценил О’Ливи. Почесал в затылке и добавил: – Мистер Зверобой…
– Кстати, не желаете ли сфотографироваться с добычей? – поинтересовался «мистер Зверобой».
Писатель оглянулся на папа́. Тот махнул мясистой ладонью, дескать, не стесняйся, все оплачено.
– Я только хотел предложить вам, мистер Марвелл, присоединиться, – отозвался О’Ливи, – и нашим очаровательным дамам, разумеется.
– С превеликим удовольствием, – вскинулась Греза. – Если это… это существо действительно мертво…
– Можете мне поверить! – сказал Скворцов.
Миссис Марвелл кивнула, кокетливо улыбнулась О’Ливи, подала ему руку и с ловкостью перепрыгнула через борт. Писатель, польщенный вниманием хозяйской жены, расцвел, почти как морена.
«Вы еще поцелуйтесь», – нахмурилась Ремина.
С нарочитой неспешностью она забралась в джип. Сунула в рот два пальца, изобразила рвоту. Греза, которая поглядывала на падчерицу с насмешкой, мигом поскучнела.
– А вы, мистер Марвелл? – спросил Скворцов.
– Увольте, – откликнулся папа́. – Не люблю я этого.
– Ну что ж, – сказал егерь, – мы ненадолго.
И он принялся руководить съемкой.
Реми отвернулась, но до нее все равно доносились голоса: «Вот сюда ножку, пожалуйста… А он не укусит?.. Что вы, после меткого выстрела мистера О’Ливи… Ой, какой твердый… А вот сюда – ручку… Мне солнце в глаза бьет… Чуть поверните головку…»
Наконец фотосессия закончилась. Греза и О’Ливи вернулись к машине. Миссис Марвелл вспорхнула на свое место возле папа́, а писатель уселся рядом с Реми, чрезвычайно собой довольный. Винтовку он поставил между колен, длинным стволом вверх.
Реми украдкой оглянулась на Зверобоя. Егерь занимался делом. Он жестом подозвал двух колонистов – дурно одетых и плохо пахнущих забулдыг. Оборванцы подрабатывали тем, что отвозили добытую туристами дичь на небольшую таксидермическую фабрику, где с убитого зверья снимали шкуры, превращали его в чучела и другие сувениры. К туше поверженного чудища забулдыги подогнали грузовичок с лебедкой, обвязали бегемота тросом и втащили в кузов.
Отправив писательскую добычу в город, егерь сел за руль джипа, и вскоре охотничья экспедиция снова тронулась в путь. Реми принялась разглядывать окрестности.
Краткая лекция Скворцова сместила что-то в ее восприятии. Прояснила зрение. Ремина вдруг стала различать в разноцветном пульсирующем месиве рифового леса отдельные детали и понимать их назначение в общей картине. Коралловые деревья ритмично выстреливали полосатыми красно-желтыми щупальцами, хватали зазевавшихся жертв. Ими становились юркие, похожие на муравьев зверьки, что вертелись у подножия стволов. Зверьки сверлили рогатыми головками в известковой коре канальцы, высасывая нежное мясо дендрополипов. Рыбоптицы срывали бутоны ядовитых морен, но не могли порой увернуться от тончайших, с виду безобидных, а на деле – клейких нитей, что парили над верхушками кораллов. Между самыми высокими стволами висели гирлянды сушеных трупиков с поникшими плавниками-крыльями. В чащобе тяжко ворочались бегемоты. Эти не церемонились, дробили хрупкие стволы акульими зубами и облизывали обломки досуха. Воздух сотрясался от хруста, хрупанья и сдержанного мычания.
