Егерь императрицы. Война на Дунае - страница 12

– Кто бы за меня ходатайство дал, – проворчал Алексей. – Толстой тоже, небось, в армейское квартирмейстерство рад бы вернуться, а вот же молчит, терпит.

– Да ладно ты, Лёшка, попроси за парня, – неожиданно принял сторону Радована Митя. – Дело молодое, себя хоть вон двадцатилетним вспомни. Забыл, как свой первый крест заработал? Георгиевский. Живого места на тебе тогда ведь не было. Всего янычары посекли. А уже через месяц в штаб с палкой приковылял.

Полог сдвинулся, и двое нестроевых вкатили в шатёр сани.

– Вашвысокоблагородия, шиповниковый отвар с чабрецом и душицей на меду! – весело провозгласил нырнувший вовнутрь шатра Мазурин. – Велено по две кружки каждому наливать!

– И что же это получается, Тимофей Захарович, выходит, что оправились от удара турки? – глядя на расстеленную на походном столике карту, спросил командира разведчиков Гусев. – Чуть больше месяца со времени штурма Измаила прошло, как мыши ведь тихо сидели они в правобережных крепостях, всё тряслись, нашего удара боялись. А теперь, говоришь, снова зашевелились, подкрепления к Дунаю постоянно гонят и дозорную службу как надо поставили?

– Так точно, Сергей Владимирович, – кивнул поручик. – С основного, с Бабадагского лагеря за неделю нашего наблюдения к Тульче сотен пять пехоты и не менее трёх сотен конницы подошли. Обозы приличные постоянно по дороге туда тянутся. Воронцов докладывает, что и к Исакчи примерно столько же неприятеля за неделю проследовало. Плюс ещё и пять пушек туда же тащили. Турки везде свои укрепления у Дуная правят, и дозорную службу они действительно неплохую, надо сказать, там наладили. А ведь всего лишь месяц назад за предкрепостные валы ретраншементов носа боялись высунуть. Воронцовским бой даже пришлось принять на отходе. На них там большой разъезд сипахов неожиданно нарвался. Вот как раз тогда-то и захватили они языка. Всё равно ведь уже не удалось им по-тихому уйти.

– Ну да, и теперь турки уж точно количество своих дозоров увеличат, – вздохнул главный квартирмейстер полка. – Жаль, командир ведь настоятельно просил не беспокоить противника. Только лишь втихую нужно было за ним следить.

– Серге-ей Владимирович, ну что они, нарочно, что ли? – протянул обиженно Осокин. – Уже ведь всё, закончили там своё наблюдение, к ожидающим их галиотам для посадки следовали, а тут вдруг эти на них, да ещё и на полном скаку вынеслись.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Гусев. – С другой стороны, пленный ваш весьма знающим оказался. Много чего он интересного нам рассказал, пока его в армейское квартирмейстерство не отправили. Значит, получается, что султан на мир после потери Измаила категорически не согласен, а хочет он за последние поражения реванш взять? Для того и скапливает большие силы на правом Дунайском берегу тут, тут и вот тут, – ткнул он карандашом в кружочки на карте. – Что уж им там дословно-то объявили? «Измаилу быть снова османским. Неверных разобьют подле его пепелища, а саму крепость опять восстановят, и на нём вновь взовьётся родной флаг, вывезенный и спасённый отважной султанской гвардией»? Вот тебе и ответ, Тимофей, почему главный стяг сераскира Мехмед-паши и ханский, крымских Гераев, так и не были найдены среди двух сотен прочих знамён.

– Беслы? – спросил его поручик.

– Они самые, – подтвердил Гусев. – Две сотни их смогли вырваться из города. Всех татар, что перед собой они пустили, вчистую перебили, и их тоже бо́льшую часть положили. Но, однако же, немногим, а всё же посчастливилось уцелеть. Зато и в живых их оставили, вопреки приказу султана казнить каждого, кто покинет крепость. Коне-ечно! Не с пустыми ведь руками они тогда вернулись. Сам же знаешь, коли знамя осталось, значит, и полк восстановят, а ежели оно утрачено, то позор ему и расформирование, не бывать уже более такому полку. Так и с Измаильской крепостью получается. Выходит, что её историю турки тоже по-своему обыгрывают, и свои войска заранее перед грядущими сражениями вдохновляют. А пока они восстанавливают свои силы и, похоже, готовятся к переправе на наш берег. Помяни моё слово, Тимофей, зима с весенней распутицей пройдут – и вновь у Дуная жаркие баталии загремят. Вопрос только в том, на каком берегу это случится и кто первый через реку сумеет перешагнуть. Так что приказ главного квартирмейстера армии для нас остаётся неизменным – постоянно следить за турками. Вот немного они успокоятся после этого вашего выхода, люди твои, Тимофей, отдохнут, и нужно будет вам снова на тот берег заходить. Но пару недель обождать всё-таки придётся. Планирование нового вашего рейда будет уже на секунд-майоре Кулгунине. Я, Захарович, через пару дней к Бугу для краткосрочного отпуска убываю. Так что ты теперь с Олегом Николаевичем связывайся и всё с ним обговаривай, он в наши дела на османском берегу полностью посвящён.