Это в районе Уайтчапель орудовал известный убийца по кличке «Джек потрошитель». Под подозрением ходило много знатных особ. В том числе один принц крови. Но расследование ничего не дало.
Под громы и молнии мимо неслись небольшие домики из потемневшего красного кирпича с белой окантовкой – цвет «Старой Доброй Англии».
В последний момент, когда, казалось, вот-вот нас настигнет кара небесная, мы нырнули в «трубу» под Темзой. Английское слово «тьюб» (tube), действительно, передает ощущение скользкой сияющей изнутри «кишки» тоннеля.
Когда выбрались из-под реки, треска и вспышек над головой уже не было. Шел прескучный дождь. Внезапно между рекою и нами возникла конструкция, напоминавшая вздувшийся блин или НЛО. «Внимание! Перед вами – „Миллениум“! – объявила гид. – Выставочный комплекс, сооруженный в честь нового тысячелетия. Еще один образец „Хай тека“. Конструкция выполнена в виде эластичного водо– и воздухонепроницаемого пузыря, в который закачивается воздух. Купол удерживает форму за счет превышения внутреннего давления над наружным. Устойчивость сооружению придают стоящие по бокам ажурные мачты, связанные с куполом системою вант. По понедельникам (а это был как раз понедельник) комплекс не работает», – отстрелялась гид.
Когда мы отъехали, долго казалось, что следом тащится хищный паук с лоснящейся желтой спиной, над которой торчали омерзительные паучьи «коленки». Чудовище преследовало нас, пока мы не переехали мост. Соседка спросила:
– Что это?
– Это Гринвич. Нулевой меридиан притягивает кошмары.
– Вы серьезно!?
– Уверяю вас.
Уже появилась усталость. Калейдоскоп случайных событий, всегда утомляет. Обзорная поездка – принудительная заранее оплачиваемая услуга. Если, читающий эти строки, ненароком зевнет, значит, я достиг своей цели – передал состояние. Накануне землетрясений, войн, вообще, катастроф жизнь кажется особенно скучной. Скука – вывернутое наизнанку предчувствие.
По знаменитому Башенному Мосту (Tower Bridge) мы возвратились на северный берег Темзы, повернули направо и покатили в Страну Доков – «Dockland», где нас встретила целая поросль английских высоток. Если в Америке небоскребы «возделывают» «плантациями», то в Европе их закладывают, в основном, на окраинах, как огороды, по принципу: «мы ить тоже не лыком шитые».
Там, куда мы теперь направлялись, раньше стояли плавучие доки, которым требовались глубокие заводи. Когда доки уплыли к морю, речной залив отделили от Темзы и стали потихонечку осушать, очищать, укреплять сваями, используя, как естественный котлован для строительства. Из этой вот сырости, подобно грибам, один за другим потянулись к небу монолитные колоссы. Часть залива, сохранили, чтобы рукотворное чудо могло любоваться собой, как в зеркале.
Парившие над заливом гиганты, казалось, светились внутренним светом даже в пасмурный день. Пятидесятиэтажные небоскребы и, стоящие рядом двенадцатиэтажные «малыши» выглядели, как интеллигентные родители и послушная детвора. А изящный купол дебаркадера надземной станции «Канарские верфи», среди «айсбергов» Докланда, напоминал синюю бабочку с красной каймой. В теснинах головокружительных колоннад, между стеклянными скалами, среди водопадов и клумб с изумительными цветами (в феврале) одна мысль не давала покоя: того, что построено, что заложено в котлованах и даже намечено для последующего строительства в этой излучине, – катастрофически мало, чтобы заполнить неоглядный пустырь. Хорошего всегда мало.
