***
Я очнулся уже у подножия незнакомого города. Малыша в моих руках не было. Голова болела как от хорошего удара по затылку или похмелья. Солнце слепило мои набухшие высохшие глаза, превращая меня в вампира, надеющегося на какую-то тень. Как по моему велению, она тут же явилась, и я смог смело раскрыть свои веки. Передо мной стоял Маня. Он улыбался так лучезарно, как, мне казалось, он не делал уже тысячу лет. Сама деревня даже спустя сутки с небольшим или двое суток уже была для меня чем-то очень далеким и давним, как если бы все произошедшие события с пожаром и лесными духами длились дольше недели.
Но сейчас я сидел на мягкой прогретой земле, покрытой зеленой травой.
– Доброе утро, Фел! Ты чего разлегся? – Джиро пнул меня под мой нежный и хрупкий зад, и я тут же встал, отряхиваясь.
– Ты чего? – попытался я спросить, вот только в глотке у меня все пересохло.
Маня дал мне бутылку воды, точно заранее знал, что мне нужно.
– Ну же, не молчи, ты тратишь мое драгоценное время.
– А где ребенок? – первое, что спросил я вместо «как мы сюда попали?».
– А, это была девочка, и я сдал ее в бордель. Он как раз тут неподалеку, кто же мог подумать, да? А теперь пошли есть!
Джиро так и не рассказал мне сразу, что нас довели сквозь несколько миль в какой-то город феи, да и я ему бы все равно не поверил. Больше всего сам он отнекивался на все мои взывания к его совести и благоразумию по поводу того, что он вот так просто отдал бедную доверенную нам малышку на растерзание шлюхам и их клиентам. Он говорил просто: «Это единственное место, где всегда будет хватать женщин, способных воспитать эту девочку. Там всегда есть тепло, деньги и еда. Там же в будущем найдется ей и работа». А мы сами в этом городе беженцы. Теперь мы не просто без денег, но еще и без своего места – среди толп незнакомцев одни и без семьи.
Часть 3:
Посланник Солнца
Крик петуха – похоже, даже здесь кто-то все еще держал птиц. Мы вылупились, как отщепенцы, и вылезли из переулка, точно бродяги. В шелках, в бязи, в хлопке, – здесь хватало тоже разных людей. Кажется, беженцы тут не только мы одни. Но большинство их ходит в капюшонах, закрывающих и плечи. Среди них мы выделялись: яркие синие мужские хаори поверх белых рубах и непокрытые головы выдавали нас. Когда мы подошли к площади, мужчина с высохшим лицом и черными сальными прядями на лбу из-под лобья посмотрел и проводил нас взглядом, будто все хотел что-то сказать, но ком в его горле не дал ему прихоти это сделать.
В центре, под большим фонтаном с женщиной-ангелом, держащей в одной руке, поднятой, меч, а в другой – чашу с золотом, стояла совсем молодая девушка, плечи которой были закрыты, как у бедняков и беженцев, а бедра изнутри тонко подчеркивались выглядывающим из-под обычной ткани шелком. Такого я еще не видел. В руках у груди она держала какой-то знак, подвешенный к ее шее на веревку. Дева подняла свои черные глаза на меня и Манджиро и выдала:
– Я вас не знаю. Вы не с этих краев, – сказала она в первую очередь мне, но, когда взглянула на Маню, переменилась в лице. – А ты, наверное, послан Богом. Твои волосы отливают Солнцем. Но имя твое тебе не подходит – оно для темнокожих господ.
– Эй, ты имеешь что-то против других национальностей? В нашей деревне тоже разные люди жили, но ко всем относились с радушием! – ответил ей я.
– О! – согласилась девушка. – Так вы из деревни. Теперь все понятно.
